Константин Мальцев - Крестовская. Роман

Увы, эти заверения тоже не возымели эффекта. Генеральша была все так же раздражена и непреклонна. Выложив еще ряд недовольных замечаний, она с гордо поднятой головой прошествовала мимо Крестовского и Мани. Следом за ней поспешила компаньонка. Встретившись взглядом с Маней, старушка пожала плечами, как бы извиняясь за генеральшу, и подмигнула.

Когда дамы скрылись в доме, Крестовский рассмеялся.

– Вот как бывает! Маня, если будешь вдруг писательницей, никогда не дружи с прообразами своих героев, а то попадешь в такой же переплет! Ладно уж, пойдем гулять.

Естественно, с тех пор ни о каких леденцах не могло быть и разговора. Генеральша теперь только едва заметно кивала головой в ответ на приветствия Крестовского и молча, с презрительной усмешкой на «крупных русских губах», проходила стороной.

Если уж такой мало читающей и, сказать совсем откровенно, темной по отношению к литературе особе, как соседка-генеральша, попало в руки начало «Петербургских трущоб», то уж о публике образованной или просто любящей занимательное чтение, и говорить нечего. Роман господина Крестовского снискал большую популярность, едва только начал выходить в «Отечественных записках» – буквально с первых своих строк.

Впервые в русской словесности так обстоятельно, так правдиво и ярко, с такой развернутостью и талантом изображения описывалась жизнь городских «трущоб» и их обитателей – всевозможных воров, нищих, пьяниц, продажных женщин. Читателям крайне любопытны были подробности их быта, их темных дел и преступлений, так что не зря Крестовский, собирая материал, посещал всевозможные притоны, трактиры, заводил знакомства среди полицейских чинов и в преступных кругах. Не зря! Все сделанные им вследствие этого записи очень пригодились при написании романа, помогли увлечь публику. Да еще и захватывающий авантюрный сюжет разжигал интерес, заставлял в нетерпении ожидать продолжения.

Требовали продолжения не только подписчики журнала, но и, собственно, издатель, с которым Крестовский заключил договор. Сложность состояла в том, что пока роман не был еще написан до конца, а сроки не терпели. Журнал – издание, как известно, периодическое, и выход очередного номера никак не отложишь из-за того, что автор, видите ли, не соизволил еще подготовить новые главы произведения. А заменить чем-то другим – читатели тоже возмутятся. В общем, как хочешь крутись, а договор будь добр исполнить и представь продолжение романа к оговоренной дате.

Однако же Крестовский не успевал. Вроде бы все многочисленные записные книжки, все черновики и наброски имелись перед глазами, умозрительно составлен был и основной план, по которому должны развиваться события. Но просто физически невозможным казалось выдать ту бесконечную череду страниц романа, что была заявлена в контракте, на который согласился Крестовский. Необходимость торопиться и выдерживать установленные сроки довлела над ним до такой степени, что мысли путались и рука, державшая перо, опускалась в бессилии. Когда он пожаловался на это печальное обстоятельство одному из друзей-литераторов, ему присоветовали нанять стенографа, чтобы не собственноручно писать, а заниматься диктовкой. Вот тогда-то и появился в доме Крестовских некий Маркузе.

Это был тогда совсем еще юноша, не так давно окончивший стенографические курсы и одно время служивший стенографом в суде; в газетах публиковались его стенографические отчеты о судебных процессах, – в то время публичные разбирательства были новым еще явлением и вызывали в обществе нешуточный ажиотаж. Но это составляло для Маркузе скучное ежедневное занятие, а вот быть сопричастным к большой литературе, следить, как рождается значительное произведение, и, в практическом смысле, приложить к его созданию руку – этой возможности он упустить не мог. Вот почему, получив приглашение от Крестовского, он незамедлительно явился к нему домой.

Кроме хозяина, Всеволода Владимировича, в квартире на Большой Морской находился еще Лесков – друг Крестовского, был он полноватым, пышущим здоровьем мужчиной средних лет. Увидеть сразу двух популярных писателей Маркузе никак не ожидал, поэтому сконфузился и почувствовал себя неловко. Но смущение его было быстро разбито любезностью, с которой его приняли.

– Иван Карлович, милый! Здравствуйте! – приветствовал его Крестовский, сверкая широчайшей улыбкой из-под черных усов. – Как я счастлив, что вы откликнулись на мое приглашение!