Heike Bonin - Ведьма

«В следующий раз я поеду в старый Хардт. Вот и вы в открытом поле, между полями и лугами».

«Вы, вероятно, сделаете это. Конечно, там не так красиво, как в Lynndorfer Hochwald. Но пословица верна: лучше сэкономить, чем жаловаться.

Хильдегард завязала цепь еще крепче, а затем поправила майские цветы, которые немного ослабли, когда она наклонилась. Теперь она разгладила свой голубой халат, немного приподняла его и приготовилась следовать за дружелюбным советником.

3.

Минуту они молча шли бок о бок по заросшей травой дорожке у реки. Хильдегард Лейтхольд молчала, потому что серьезно обдумывала, как быстро все может измениться в человеческих делах. Вряд ли сначала красивый, доверчивый выход, а затем внезапно пренебрежительное чувство незащищенности и осознание того, что поступили безрассудно и глупо. Генрих Лотефенд молчал, потому что был непреодолимо опьянен близостью прекрасной молодой девушки здесь, в тихом лесном одиночестве. Если бы Хильдегард наблюдала за ним лучше, она бы заметила, как его кулак, который держал длинную палку с золотыми пуговицами, нежно дрожал и только постепенно становился сильнее и надежнее.

Через некоторое время мистер Лотефенд начал теплым глубоким голосом:

«Давно, дорогая девственница, мы не виделись. Я хвалю тот факт, что первый выход скоро свяжет меня с тобой, мой дорогой друг».

«Это правда я? « Спросила молодая девушка, глядя вверх. «Ты дружишь со мной?»

«От всего сердца! « Заверил Лотефенд. « У рекламщика должна быть какая-то сущность, которой он придерживается в подлинном самоотверженном участии».

«Как мило с вашей стороны оказать мне такую щедрую услугу! Я даже не знаю, как я все это заработал. А пока – я тоже могу вам признаться, что вы дорогой друг и сосед, которого я хочу снизу вверх. Да, как мне сказать …? У вас такие веселые, свежие манеры, не такие тяжелые и непослушные, как у других мужчин вашего положения и возраста. Я думаю, это потому, что ты такой умный и многое повидал».

«Вы мне льстите, – сказал советник. « Я думаю, что вы более свежи и сильны, чем другие, – не потому, что я умнее или опытнее, а потому, что у меня всегда было теплое, восприимчивое сердце. Молодость не зависит от возраста. Во мне живет что-то, дорогая Хильдегард, что связано с вашим существом. Когда я вижу и слышу вас, я полностью чувствую себя молодым зеленым двадцатипятилетним фанатом. И, честно говоря, теперь я почти думаю, что сохранил себя таким молодым, потому что я никогда не был по-настоящему молодым».

Хильдегард изумленно посмотрела на его пылающее лицо. [346] Он казался ей странно изменившимся. Черно-карие глаза с длинными ресницами вспыхнули и заблестели.

«Я вас не понимаю», – невинно сказала она.

Советник тяжело уронил голову на грудь. Несмотря на все его искреннее и глубокое возбуждение, в этом жесте было что-то театральное, преднамеренность, которую даже ничего не подозревающая Хильдегард считала странной.

«Да, да, – мрачно сказал он, – вы меня еще не знаете. Ни я, ни моя судьба. О, что бы я дал, чтобы наконец рассказать вам эту судьбу! Верный истине, а не искаженный злобой завистников и клеветников».

Дорога была в нескольких локтях от русла реки. Справа в чаще лежал срубленный ствол дуба.

«Я немного устал», – продолжил торговец тканями. «Если ты не против, давай отдохнем здесь несколько минут. Мы все еще приходим домой в темноте.

«Если ты имеешь в виду…»

«Я в долгу перед тобой. Сильная лихорадка забирает даже самых пылких. И сегодня мой первый выход».

Они сели.

«Да, дорогой друг, – начал Лотефенд, – я должен еще раз подчеркнуть, как хорошо, наконец, снова быть рядом с тобой. Ты почти позволил мне умереть, не позаботившись о больном».

«Вы ошибаетесь. Их несколько раз присылали к вам, чтобы узнать. Мы также слышали от доктора Амброзиуса, что через короткое время вы оказались вне опасности. Между прочим, я бы сам хотел дождаться твоей милой жены, но отец запретил. Он опасался возможности заражения. Вы знаете, как нежно он заботится о своем ребенке!»

«Я не учел этого. Ваш достопочтенный отец прав, когда охраняет такое сокровище, как зеницу ока. Если бы мне посчастливилось иметь такую дочь, как ты, или даже такую жену, я был бы таким же.

Некоторое время он молча смотрел в землю, пока изумленная Хильдегард играла с полусохшими листьями сломанной ветки. Затем внезапно он продолжил устрашающе шепчущим голосом.

«Как видишь, Хильдегард, я самый одинокий человек на свете.»