Елизавета Дворецкая: Княгиня Ольга и дары Золотого царства

Эльга уселась в носилки, Мистина закрыл дверцу, шестеро рабов подняли их на плечи и понесли по мощенной кирпичом дороге от палатиона к гавани предместья Маманта. Свита и вестиариты двинулись пешком. Дорогу к пристани накануне вымели и даже облили водой, чтобы пыль не садилась на цветные одеяния посольства. Пестрое шествие состояло из более чем сотни человек, не считая отроков-гребцов; поглядеть на это сбежались все окрестные жители, бросив работу. После пережитого вчера, во время своего крещения в церкви Богоматери Халкопратийской, сегодня Эльге хотелось бы поменьше шума и побольше покоя. Но не она здесь решает, что и как будет происходить.

День предстоял очень длинный. Асикриты Артемия Конда, логофета дрома, подробно рассказали княгине и свите о порядке приема и не отстали, пока не убедились, что все русы всё уяснили.

– Обычно дворцовые служители вводят послов в триклиний под руки и показывают место, где надлежит остановиться и приветствовать василевса, – объяснял Эльге помощник логофета дрома. – Твоя светлость желает, чтобы тебя вели под руки?

– Меня не нужно вести под руки. – Эльге не хотелось выглядеть немощной, будто древняя бабка, которую не держат ноги, и она надеялась справиться без посторонней опоры – а к тому же брезговала теми безбородыми скопцами, которые намеревались ее вести. – Я смогу дойти сама.

Асикрит лишь покачал головой, но не стал ее разубеждать. А он-то знал, зачем заведен этот мудрый порядок!

Приемов на сегодняшний день предстояло целых шесть, из них Эльге придется участвовать в пяти. Кириэ Иису Христэ, фээ му! [4]Лучше не думать, что станет с ее головой и ногами к окончанию этого дня. Разве что укрепит ее силы помазание святым миром, еще не смытое с тела. Ведь ей предстоит непростой разговор. Чтобы сохранить ясную голову, пожалуй, стоит поменьше глазеть по сторонам.

Уже в носилках Эльга опомнилась: надо было поблагодарить Савву за предупреждение. Он истинный друг ей, хоть и слуга василевса. Но Савва со своими помощниками возглавлял шествие, и сейчас она уже не могла ничего ему сказать.

Когда двадцать лет назад Эльга приехала в Киев, там еще жили два-три участника давнего посольства в Царьград Олега Вещего. Один из них, Лидульв, тогда уже старый и больной, почти не владел ногами, зато отличался гостеприимством, и целыми днями у него на дворе шла гульба. Лидульв часто рассказывал молодежи о Царьграде, о том, как русские послы посещали золотые палаты «василеса» и что там повидали. «Такое дерево стоит золотое возле места василесова, а на нем и веточки, и листики – все из чистого золота. А на каждой веточке птичка сидит золотая, у одних глазки смарагдовые, у других – из лала или еще какого камня самоцветного. На ступенях места царского стоят звери разные, и тоже все из золота! Василес платком взмахнет, скажет им – пойте! – птички поют, звери рычат, хвостами машут! Впереди у него сидят два золотых льва – это как псы огромные, с бычка ростом, а на шее у них такая шерсть растет густая, будто воротник из кудели…» Почти все время Лидульв был нетрезв, и его хоть и слушали с увлечением, но не верили. Птички золотые, да еще и поют! Псы в воротниках из кудели – тоже золотые, и рычат! Силен старик в уши заливать!

Торговые гости в Царьград ездили всякий год, но во дворце, пред лицом «василеса», русы бывали с тех пор только однажды: когда лет за пять до гибели Ингвара заключали с греками новый договор. Киевлян среди них имелось лишь трое, но Ивор и Вуефаст подтверждали: да, видели и птичек, и львов. Эльга все равно не верила. Такого же просто быть не может! Золотые вещи не способны шевелиться и петь! Скорее она поверила бы, что у послов рябит в глазах и шумит в ушах от окружающего великолепия. А может, от вина, что еще вероятнее. Очутившись в Греческом царстве, где даже рабам полагается по корчажке вина каждый день, русы даром время не теряли, зато иные теряли разум и здоровье…

Уже здесь, в Царьграде, вспоминая рассказы Лидульва, Эльга думала, что старик-то, пожалуй, от всех чудес тронулся умом. Каменных львов она увидела еще на причале дворца Вуколеон, когда впервые прибыла на встречу с патриархом: они и правда походили на огромных псов с длинной шерстью на шее, но не шевелились и не рычали. Каменные же!

Но ох, какое спасибо ей сегодня пришлось сказать уже давно покойному старику Лидульву!

Мега Палатион, иначе Большой дворец… Сегодня лодьи, миновав устье Суда, пристали у ворот Святого Лазаря. Сами ворота, кстати сказать, были невелики и скорее напоминали калитку, хоть и снабженную косяками резного мрамора. «Боятся нам широкий путь показать», – шепнул ей Мистина, помогая выйти из лодьи, и Эльга снова еле сдержала беспокойный смех. Чего доброго – придет к василевсу, смеясь, как дурочка.