Нелли Шульман - Вельяминовы. За горизонт. Книга третья. Том девятый

– Элишева тоже такая, – Надя поднялась, – а мы с Аней и Розой высокие. Интересно, какой вырастет Сюзанна? – Тата тоже встала.

– Отнесу детей в спальню и заварю кофе. Мишель не ты и не отказывается от выпечки.

Днем они сделали русский пирог с яблоками. Загремев цепочкой, Надя растворила высокую дубовую дверь. Сестра неожиданно подвела глаза и подмазала губы.

– Если ты намеревалась подцепить парня в Лувре, – хмыкнула Надя, – то шансов на это нет. Хотя в Москве провинциалки тоже первым делом тащатся в Третьяковку, – Мишель хихикнула:

– Я просто так накрасилась. В Галери Лафайет предлагали бесплатный сеанс макияжа. Они раздавали пробники помады, я взяла несколько…

Подхватив джинсовую торбу сестры, Надя сначала не поняла, что у нее в руках.

– Я забыла, как он выглядит, – она держала советский паспорт, – я надеялась, что никогда его больше не увижу, – Мишель раскрыла рот.

На третьей странице Надя обнаружила фотографию Гольдберг Майи Наумовны, уроженки Бердичева, появившейся на свет в пятьдесят девятом году. Взглянув в упрямые карие глаза сестры, Надя потребовала: «Расскажи мне все».

По антикварному ковру разбросали яркие конверты пластинок. Диск «Мелодии» крутился в музыкальном центре от «К и К». Развалившись на бархатном диване, Пьер отсалютовал проигрывателю стаканом «Кровавой Мэри».

– Сядешь и просто нажимаешь на педаль, – подпел инспектор «Поющим гитарам», – дай-дай-дай-дай, – он чокнулся с Максимом.

– Выпьем за свободу творческой интерпретации. Бедный итальянец, – Пьер пощелкал пальцами, – я забыл его имя. Парень написал запоминающуюся песенку, сначала ее украли англичане, потом наш Джо Дассен, а теперь еще и русские…

Обложившись «Известиями» и «Комсомольской правдой», Максим строго сказал:

– Песенки и гитару, – инструмент прислонили в дивану, – оставим на потом. Ты приедешь в Москву в начале сентября. К какому празднику будет готовиться страна победившего социализма? – Пьер закатил глаза.

– К шестидесятой годовщине великой революции, – отрапортовал кузен, – я даже не споткнулся на самой сложной букве русского алфавита, – Максим возразил:

– Самая сложная другая, гражданин Петр Михайлович Волков, уроженец Сыктывкара…

Кузен выбрал столицу Коми АССР из-за удобства.

– Москвичом или ленинградцем, – Максим скривился, – то есть петербуржцем становиться опасно, – заметил Пьер, – а Сыктывкар глухая провинция. Я хромой заика в ватнике, приехавший в столицу за колбасой, – Максим вскинул бровь.

– Если рав Бергер подпадет под амнистию, они подадутся в Киев и ты сможешь у них перекантоваться…

Они говорили по-русски. Устроив Пьеру экзамен, Максим остался доволен знаниями кузена.

– Тата свое дело сделала, но мы добавим разговорный интенсив, – подытожил он.

Командировка Максима касалась работы с перебежчиками из восточного блока. Мать скептически относилась к их потенциалу как агентов.

– Посмотри на Западную Германию, – заявила Марта, – непонятно, кто из тамошних перебежчиков настоящий диссидент, а кто работает на Штази. Израиль столкнулся с похожей проблемой. В стране действуют кроты, отправленные в тогда еще Палестину проклятым Эйтингоном, – Максим присвистнул:

– Ты веришь в агентов, сидящих на одном месте тридцать лет? – мать пожала изящными плечами.

– Твоя бабушка и покойный Янсон были такими кротами. Мама считала своим долгом предупредить СССР о будущей войне, иначе мы спокойно жили бы в Швейцарии еще неизвестно сколько лет…

Париж был, как выражались во французской контрразведке, меккой для перебежчиков. На совещании в Службе внешней документации кто-то кисло заметил:

– У нас хватает литераторов, кинематографистов, артистов балета, – коллега покрутил рукой, – в общем, творческих личностей из восточного блока. К каждому не приставишь слежку, а они могли оказаться здесь с другими целями…

«Поющие гитары» сменились томным голосом Пугачевой.

– Не отрекаются, любя, ведь жизнь кончается не завтра…

Максим заставил себя не слушать песню. Пластинки из советского культурного центра принесла Тата.

– То же самое гоняют по «Маяку», – заметил Пьер, – но лучше знать исполнителей в лицо. Я различаю только Высоцкого, я ходил на его концерт.

Максим проверил адреса, которые кузен заучил наизусть.

– Которых немного, – понял он, – Бергеры в Сыктывкаре, Исаак в Малаховке и смотрящий на Покровке, где без нужды лучше не появляться…