Нелли Шульман - Вельяминовы. За горизонт. Книга третья. Том девятый

На ее нежных губах блестели капельки виноградного сока. Гроздь изабеллы в хрустальной вазе играла бархатистой чернотой. Рядом розовели узбекские персики. Прядь светлых волос падала на стройное плечо в обтягивающей водолазке. Саша оценил вкус молодой журналистки. Римма носила замшевую юбку, расшитую местными узорами.

– Меня интересуют северные культуры, – глаза у нее тоже оказались цвета арктического льда, – я хочу поступить на журфак или в Литературный институт, но сначала я должна набраться газетного опыта, – Римма кивнула на столик, где дремал похожий на Эренбурга старик, – это наш выпускающий редактор, Михаил Семенович. У него сегодня день рождения.

– Представляете, товарищ Матвеев, – оживилась Римма, – Михаил Семенович работал с товарищем Кольцовым! Он знал Булгакова и видел Маяковского, – Саша не сомневался, что журналист с такими знакомствами попал на север не по своей воле.

– Мне тоже нравится Булгаков, – он подлил девушке шампанского, – я не разбираюсь в литературе, я инженер, однако он замечательный писатель, – Саша с удовольствием читал «Мастера и Маргариту» и по очереди сводил мальчишек на новую постановку «Бега» в театре Сатиры.

Римма никогда не бывала в Москве.

– Я учусь в педагогическом техникуме, – призналась девушка, – здесь есть ненецкая программа. Я свободно знаю язык. Мои родители были геологами. Я выросла в палатке и играла с детьми оленеводов. Папа и мама погибли на Таймыре и я оказалась в интернате…

Саша заставил себя не класть ладонь на изящную руку девушки. Римма, разумеется, не красила ногти.

– У нее нет косметики, – он полюбовался длинными ресницами Риммы, – она совсем молода, ей едва исполнилось восемнадцать, – девушка ловко танцевала. Саша удивился:

– Сейчас танго не в моде, – он уверенно вел Римму по залу, – откуда вы выучили движения? – девушка хихикнула:

– Я хожу в танцевальный ансамбль при доме культуры. Наша руководительница давно живет на севере. Она приехала сюда после войны, она выпускница училища при Большом театре, – север, по мнению Саши, кишел бывшими зэка.

– Ехали бы на материк, – он оглянулся на старого еврея, – их реабилитировали, дали пенсии, что им еще надо? – Саша понимал, что у многих бывших зэка не осталось семей.

– Ничего, – утешил он себя, – окаменелости скоро вымрут. Репрессии осудили и разговаривать о них больше незачем.

К удовлетворению Саши, родители Риммы Горевой не имели отношения к зэка. Он не сомневался, что советские геологи, занимавшиеся разведкой стратегически важных металлов, были членами партии.

– И она комсомолка, – девушка изящно ела персик, – она не пойдет ко мне в номер. Видно, что она не такая, – Саше и не хотелось случайной связи. Римма напоминала ему навсегда утерянную сестру.

– Однако она точно не Леона, – он напомнил себе купить «Красный тундровик», – если я приглашу ее подняться наверх, она откажется и обидится. Нельзя ее пугать, лучше вернуться сюда.

Саша объяснил девушке, что приехал в командировку в порт. Он хотел представиться геологом, но вовремя спохватился. Римма Леонидовна должна была разбираться в геологии. Он, впрочем, перевел разговор на девушку.

– Каждый любит поболтать о себе, – однажды сказал товарищ Котов, – меньше открывай рот и больше слушай, – Римма обрадовалась его интересу к газете.

– Завтра выходит детская страничка, – заметила девушка, – мои ненецкие сказки печатают в салехардской газете, а завтра будет сказка на русском. Я пишу под псевдонимом, – она смутилась, – Горева печальная фамилия, а Горского все знают, – Саше это показалось хорошей приметой.

– Я несколько дней пробуду в порту, – честно сказал он девушке, – и улечу в Москву. Но это не последняя моя командировка, Римма, – Саша взглянул на нее, – вы позволите найти вас? Вы покажете мне город, потому что я вижу только гостиницу и порт, – на ее щеках заиграл легкий румянец. Девушка накрутила на палец мягкий пшеничный локон.

– Приезжайте весной, товарищ Матвеев, – сказала она, – весной тундра расцветает, возвращаются перелетные птицы. Весной на Печоре тает лед, а небо становится голубым, – Саша осторожно коснулся руки девушки:

– Я приеду, Римма, – серьезно пообещал он, – могу я попросить у вас еще один танец?

На подиуме опять заиграли старое танго. Саша помнил, что певца дважды арестовывали. Теплые волосы девушки щекотали его щеку. Он шепнул:

– В вас тоже словно цветет весна, Римма. Я надеюсь, что мы скоро встретимся.