Нелли Шульман - Вельяминовы. За горизонт. Книга третья. Том девятый

Ярмарку нельзя было сделать закрытой. Билеты поступили в свободную продажу, распространялись в учреждениях и университетах.

– Или перепродавались втридорога, – Эйтингон пошел к стенду «Галлимар», – месье барон сидит на деловых переговорах, а скучающую мадам развлечет старый редактор, помнящий Булгакова и Маяковского.

Наум Исаакович действительно встречался с ними на вечеринках двадцатых годов.

– О которых я рассказывал Ладушке, – сердце кольнуло, – пора приниматься за работу…

Эйтингон отдавал должное месье Пьеру, быстро перевоплотившемуся в редактора. По мнению Наума Исааковича, оба сына Монахини прежде всего напоминали мать.

– Она и меня обвела вокруг пальца, – Эйтингон небрежно рассматривал стенд французов, – хотя и отцы у них соответствующие…

Наум Исаакович умел изменять внешность, походку и мимику. Твидовый пиджак, накрахмаленная рубашка и галстук-бабочка отвечали его роли артистического старика, завсегдатая театров и букинистических магазинов.

– С трагической историей жизни за плечами, – он опирался на ненужную трость черного дерева, – которая растрогает мадам де Лу…

Юная баронесса, в хорошенькой юбке и облегающем кардигане, устроившись на диванчике, рассеянно листала каталог выставок Лувра. Каштановые волосы падали на плечи, она безмятежно улыбалась. Постукивая палкой, Эйтингон направился к стенду.

Пряный аромат сандала и горький запах кофе кружили Мишель голову. Она исподтишка рассматривала высокий лоб со старым шрамом, упрямый, похожий на ее собственный, подбородок. Его черные волосы побила благородная седина. Глаза цвета горького шоколада ласково смотрели на девушку. Отец представился Леонидом Михайловичем Котовым.

– Называйте меня месье Леоном, – он улыбнулся, – под этим именем я воевал в Интербригадах, – Мишель очень естественно ахнула, – вы даже не слышали о таких.

Мишель понимала, что Лубянка торопится.

– Мы прилетели в воскресенье, – девушка изящно пила кофе, – и к нам приставили проклятого Анатоля. Сегодня только среда, а Кепка уже здесь…

Сразу поняв, кто перед ней, Мишель не могла назвать Эйтингона отцом. Аня и Надя много раз описывали ей так называемого Котова.

– Он постарел, но не слишком, – решила девушка, – он ровесник века, – Эйтингон выглядел шестидесятилетним.

– Столько ему было, когда родилась я, – вспомнила Мишель, – однако он ничего обо мне не знает и не узнает..

У Эйтингона наверняка имелось расписание деловых встреч Пьера. «Галлимар» вел переговоры с советскими издательствами.

– Поэтому он ко мне и подошел, – решила Мишель, – он хочет подобраться к Пьеру…

Редактор Леонид Михайлович говорил на изысканном французском языке. Узнав, что Мишель родилась в Квебеке, он оживился:

– В Канаде сохранились старые слова, однако вы их не употребляете, – девушка развела руками.

– Мой отец дипломат. Я выросла в Брюсселе, где он работал. Потом я поступила в Сорбонну, – Мишель смутилась, – и встретила мужа, вернее, тогда еще друга, – месье Леон сердечно сказал:

– Позвольте вас поздравить, мадам. Я не ожидал встретить на выставке титулованную особу, – Мишель нарочито скромно отозвалась:

– Я ношу титул только благодаря мужу, месье Леон. Мой прадедушка работал на земле в Квебеке. Только мой дед выбился в люди и получил образование. В семнадцатом веке в Акадию, словно позже в Австралию, ссылали каторжников. Мы совсем неблагородного происхождения, – Котов галантно возразил:

– У вас замечательное, очень тонкое лицо. Вы могли бы стать актрисой, как ваша тезка, мадемуазель Мерсье. У нас показывали фильмы об Анжелике. Вы знаете, что один из авторов романов – русский литератор, покойный месье Голубинов? Они с женой приезжали в Советский Союз…

Наум Исаакович читал и романы об Анжелике и произведения месье Дрюона, бывшего министра культуры Франции, тоже наполовину русского.

– То есть еврея, – хмыкнул Эйтингон, – пишет он лихо, но с викторианскими романистами его не сравнить…

Поболтав с девушкой за кофе, Наум Исаакович убедился в своей правоте. Мадам баронесса оказалась невинным созданием. Эйтингон сначала сделал вид, что принимает ее за работника издательства. Узнав, что мадам де Лу приехала на ярмарку с мужем, он рассыпался в неподдельных извинениях. Девушка улыбнулась:

– Ничего страшного, месье Леон. Я проведу вас по стенду, я знаю все издания «Галлимара». Жена должна разделять интересы мужа, – Наум Исаакович подмигнул ей.