Дмитрий Агалаков: Волжский рубеж

Петр Владимирович Алабин по просьбе первых лиц города лично зачитал поздравительные телеграммы: от князя Черногории Николая, сербского митрополита Михаила, от петербургских, кишиневских и одесских болгар, от славянских благотворительных обществ Петербурга, Киева и Одессы, от командиров Гурийского и Либавского полков, от известных граждан России. У Алабина едва горло не перехватило, потому что одно письмо сменяло в его руке другое, и он читал своим ярким сильным голосом часто самые проникновенные строки, и весь зал, уже отпив шампанского, вин и коньяка, то и дело горячо аплодировал ему.

А когда корреспонденция закончилась, Алабин сел и перевел дух, Свербеев щелкнул пальцами у левого плеча. Тотчас же вынырнул официант из-за его спины, потянулся вперед и налил двум сиятельным людям Самары – одному бокал шампанского, другому – стопку водки. Свербеев трепетно заботился о своем желудке.

– Что ж, Петр Владимирович, вот вы и дождались своего часа, – с особым пониманием улыбнулся городскому голове губернатор Свербеев.

Держа в руке стопку водки, Александр Дмитриевич поднялся. Зал, увидев, что губернатор лично хочет произнести тост, стал быстро затихать. Гости шикали друг на друга, кивали на губернатора. А Свербеев терпеливо ждал, пока не услышит, как муха пролетает над столами. И дождался-таки.

– Дамы и господа! – начал он. – Мы поднимали тост за всеми нами любимого почившего в Бозе императора Александра Второго Освободителя, великолепный памятник которому несколько часов назад предстал обозрению всех самарцев. Но теперь я хочу поднять тост за человека, без которого не было бы ни этого памятника, ни многого другого в нашем замечательном городе. Я встречал много достойных людей в своей продолжительной жизни, мне есть чем похвастаться, но с такой яркой личностью я столкнулся впервые. Несомненно, вы уже понимаете, о ком я веду речь. – Свербеев многозначительно улыбнулся. – Есть такое понятие: «Человек Возрождения». Так говорят о том, кому под силу многое – и в самых разных направлениях! Знаменитые люди эпохи Возрождения были и художниками, и воинами, и химиками, и архитекторами. И все в одном лице. И мы должны гордиться тем, что и у нас в Самаре есть такой человек Возрождения: политик, администратор, воин – прошедший ни больше, ни меньше, а четыре кампании! – этнограф, блестящий писатель, историк, археолог и библиограф, садовод и музейный страж! Водопровод и театр, Александровская библиотека и музей, железная дорога и мост через Волгу, а ныне – памятник великому царю-Освободителю! Все это его заслуга! Его пот и кровь! Его душа и его сердце! И все это он, наш самарский голова, Петр Владимирович Алабин! Прошу вас, Петр Владимирович, встаньте и еще раз покажитесь всему честному собранию! – уже под нарастающие оглушительные аплодисменты предложил губернатор Свербеев. – Прошу вас, прошу!..

И он встал, гордый и счастливый, чувствуя, как пылает его лицо, как слезы восторга накатывают на глаза. Но он держался, держался! Залпами над столами забило шампанское. А разгоряченный зал, шумно поднимаясь, громко выдвигая стулья, рукоплескал ему, яростно бил в ладоши, выкрикивая что-то восторженное, яркое, сладко колющее в самое сердце…

Он выходил из темноты и видел, как обретает ясность в огромном зеркале его отражение. Выходил из темноты гостиной призраком, молчаливым и угрюмым. Подходил все ближе. Мундир с иголочки – не придерешься. Кроваво лучилась широкая алая лента через богатырскую все еще грудь, приглушенно посверкивали ордена. А вот глаза потухли. И еще – предательски серебрились волосы. Они стали совсем белы! Он окончательно поседел за последние полтора года.

За эти страшные полтора года. А нынче шел 1896-й…

Чем дальше ты шагаешь вверх, тем более кружится голова. Чтобы идти прямиком и не думать об опасности, надо как можно меньше глядеть по сторонам! Надо быть уверенным в себе, в том, что ты делаешь. И он никогда не терял этой уверенности. Она жила в его сердце, срослась с ним, стала его частью.

Он более не был городским головой – его переизбрали в 1891 году. Почетное место оспаривал его старый товарищ и коллега – купец Субботин, и оспаривал удачно. Но по хитрому стечению обстоятельств сел в завидное кресло гласный Неклютин. Его, Петра Алабина, уже привыкшего быть хозяином в городе, избрали на другую ответственную должность – председателем Самарской губернской земской управы, что также было почетно. Он вступил в эту должность 2 апреля 1891 года. В том же году уехал в Петербург тайный советник, губернатор Свербеев, как и предполагал, на сенаторское место. Губернаторское кресло занял действующий вице-губернатор, действительный статский советник Александр Семенович Брянчанинов.