Ирина Костина - Кавалергардский вальс. Книга пятая

Цицианов прибыл в Тифлис 1 февраля 1803 года.

Высокий, статный, плечистый, с гордым орлиным профилем, с копной чёрных волос с седою проседью – одним видом он внушал трепет и уважение! Солдаты, выстроенные для праздничного парада в честь нового главнокомандующего, завидев генерала, тут же подобрались и вытянулись в струнку. И так рьяно чеканили шаг, что выбили из окаменевшей земли целый столб пыли. Цицианов, взирая на это зрелище, тыкал локтём в бок Лазарева и весело хохотал:

– Гляди-ка! Сейчас искру каблуком высекут!!

После окончания парада, Цицианов за обеденным столом тут же заявил:

– Довольно топтаться на месте, господа! Я имею очень чёткие указания, обозначенные Их императорским величеством Александром Павловичем! Задача, которая стоит перед нами – завоевание состоящих в оккупации земель от реки Риона до Куры и Аракса, до Каспийского моря и далее!!

Все ошеломлённо притихли и переглянулись украдкой. Ишь, куда махнул!

Павел Дмитриевич сделал многозначительную паузу, во время которой пытливым взглядом «просветил» каждого сидящего за столом, пытаясь выяснить – не испытывает ли кто-нибудь сомнений в возможности достижения им озвученных целей? И заговорил дальше:

– Государь Александр Павлович выражает мне полное доверие! Он убеждён, что я, руководствуясь знанием моим о нравах сего края, и собственным благоразумием, исполню долг свой! И сделаю это с беспристрастием и правотою!

На этих словах Цицианов гордо вскинул подбородок и поднял бокал вина:

– За успех, господа! За всецелое оправдание доверия государя-императора! И за величие Российской империи!

Офицерам ничего не оставалось, как подняться и выпить стоя.

Цицианов и впрямь с первого же дня решительно взялся за дело! Он принял ряд мер, поощрявших хозяйство и земледелие, чтобы заслужить авторитет среди крестьянских слоёв и заручиться их поддержкой. Значительно облегчил процедуру судебных гражданских дел, которые после Коваленского с Кноррингом были весьма запущены и не вызывали доверия у грузинского народа. Для привлечения на свою сторону среднего дворянства и купечества, Павел Дмитриевич постарался поднять торговлю и улучшить дороги, пребывающие в очень печальном состоянии. Пропагандируя образование, настойчиво стал склонять население к открытию в Тифлисе гимназии.

Всё это он проделывал быстро, напористо, не слушая ничьих советов и не церемонясь с возникающими препятствиями!

Наблюдая его действия, Саша порою восхищался этим человеком. А порой ловил себя на мысли, что Цицианов нередко привносил в приказы государя осуществление собственных оригинальных замыслов. И кое в чём, бывало, «перегибал палку». Властный и категоричный, он был всецело убежден в своей правоте!! И единственное чего требовал – это неукоснительного подчинения!

К своим подчинённым относился высокомерно, не выделяя любимчиков. Те, кто были в приближении у Кнорринга, заочно оказались в изгоях. Коваленского и Орбелиани он быстро услал с глаз долой, поручив им охрану отдалённых от Тифлиса объектов, и держал под строгим контролем. А Лазарев с Тучковым трудолюбием и исполнительностью вскоре приобрели заслуженное доверие нового главнокомандующего.

К Чернышёву же Цицианов испытывал настороженность, оттого, что тот был настоятельно рекомендован ему в адъютанты самим государем. Саша неотлучно находился при нём, вёл документы и почту. И нареканий в свой адрес не провоцировал. Но всё равно чувствовал, что главнокомандующий упрямо держит с ним дистанцию.

Ту же высокомерность, что и к подчинённым, Цицианов проявлял и к членам Картли-Кахетинской царской семьи. Чем вызвал у них обиду и недоверие.

В конце февраля, вызвав к себе Чернышёва, Тучкова и Лазарева, Павел Дмитриевич осведомился:

– Что вам известно о местонахождении бунтовщиков царевичей Юлона и Алессандро? А так же их матушки, царицы Дареджан?

– Царевичи скрываются в Персии под покровительством Джават-хана. Их конкретное местонахождение не известно. Царица же ныне изволит проживать в Сураме вместе со своими многочисленными придворными, – ответил Лазарев.

– А кто из членов царской семьи находится в Тифлисе?

Лазарев принялся перечислять всех взрослых царевичей, детей царя Георгия от его первого и второго браков, и вдову царицу Мариам с не достигшими возраста детьми, что находились при ней. Не забыл упомянуть и про царевича Вахтанга, что содержался под арестом.

– Ну, что ж, – задумчиво произнёс Цицианов, вышагивая по периметру ковра. – Я имею указание от Его императорского величества: вывезти в Россию, всех неспокойных царевичей! А особливо царицу Дареджан, которая активно настраивает сыновей против новой власти! Мера эта главная для успокоения грузинского народа. Для достижения этой цели государем-императором мне даны все полномочия: убеждать и принуждать к выполнению его воли!