Олег Красин - Солнечный ветер. Книга первая. В тени двух богов

Болеть за любимцев народа было легко, стоило только выбрать один из цветов туники ездока, в которых те проносились на квадригах мимо трибун. Поначалу цветов было два: красный и белый. Затем к ним добавились зеленый и синий. Партии болельщиков делил Рим на части, заставляя спорить до хрипоты и нередко приводя к столкновениям. Впрочем, без кровавых жертв.

Императоры тоже не гнушались конских скачек. Говорят, приверженцем зеленых был Нерон, а Октавиану нравились белые.

Уже прошла традиционная церемония, которую возглавил консул Цейоний. Он шествовал в пурпурной тоге, расшитой пальмовыми ветвями, над его головой государственный раб нес дубовый золотой венок. Вокруг шли многочисленные клиенты и родственники, посреди которых Марк заметил будущую жену Фабию и ее младшего брата Луция. Они уже привыкли к подобным церемониям и держались спокойно, а не как испуганные большой толпой дети, боязливо жмущиеся к родителям. Процессия называлась помпой и по сложившемуся обычаю проходила перед каждыми скачками.

Но вот нудная помпа окончилась, Цейоний занял свое место над воротами, выпускающими квадриги. Тем временем по арене проехали специальные повозки, откуда рабы из бочек поливали водой рассыпанный повсюду песок, чтобы глаза и ноздри лошадей не забивались во время скачки. Марк заметил, что вода была не простой, а шафранной. Она услаждала цветочным сладким запахом сидящих на передних местах сенаторов, почти не доходя до верхних рядов. И правда, зачем им? Плебс обойдется!

Все ждали знака Цейония, разрешающего колесницам занять места на старте, однако консул отчего-то медлил, вызывая недовольное роптание толпы.

– Я слышала, в бегах участвует любимец Цейония Гемин, – сказала Фаустина материи Марка Домиции. – Он выступает за зеленых.

Фаустина старшая сегодня оживлена, она с интересом посматривает на ряды, где устроились зрители ее круга – знатные патриции, их жены, люди, занимавшие некогда посты магистратов и бывшие консулярами. 45 45 Консуляры – лица, занимавшие посты консулов. Иногда она кивает знакомым, иногда, по большей части мужчинам, кокетливо улыбается. Сегодня Фаустина одна. Ее муж Тит Антонин не любит массовые зрелища. Приверженец спокойствия и тишины, он удалился в Ланувий, где у него большое сельскохозяйственное поместье, чтобы предаться там радостям деревенской жизни.

Вскоре выяснилась причина заминки с началом скачек. В императорской ложе появилась Вибия Сабина и весь Цирк встал, чтобы ее приветствовать.

– Не знала, что Сабина будет, – заметила Фаустина. – Говорили, в последнее время ей нездоровится.

– Да, у нее жуткие головные боли, – подтвердила Домиция. – Мы теперь видимся редко, но слава богам, она все также оказывает нам покровительство при дворе.

Марк посмотрел на императорскую ложу и увидел одиноко сидящую жену Адриана. Издалека он не смог разглядеть ее лицо, но от фигуры Сабины, как ему показалось, веяло глубокой печалью. Она была одна, без Адриана, холодная и неподвижная, как небожительница Юнона в храме, для которой не существуют людские дрязги, надежды и переживания. Только облака, только небо, только солнце. А он, Марк, сидел среди людей, живых, шумных, и неугомонных. В этом народном сборище можно легко затеряться, но он не чувствует себя одиноким. Они выступают одним целым – толпа и он, а Сабина отдельно от них.

А ведь он видел ее год назад, когда она купалась голой вместе с Домицией. У нее было еще не старое тело, упругие груди, плоский, подтянутый живот и рядом стояли два раба-нубийца, всегда готовые услужить. Она была еще живая, не из мрамора, как сейчас.

«Неужели власть делает людей такими холодными и одинокими? Нет, это не для меня! Я не хочу быть как она, – думает Марк, – не хочу вот также сидеть в императорской ложе один, когда вокруг столько земных радостей и наслаждений. И вся жизнь впереди».

– Как я слышала, Сабине не очень понравился выбор императора, – продолжила, между тем, Фаустина. – Я говорю о Коммоде. Все мы надеялись, что Адриан остановится на нашем Марке, но он почему-то назначил в сыновья Цейония. Она не сказала тебе о причине?

– Нет, моя дорогая! – ответил Домиция. – Но это решение Августа. Нам придется пока довольствоваться тем, что Марк стал вхожим в семью Цейония. После обручения тот часто приглашает Марка к себе, хочет познакомиться ближе.

– Ближе? – Фаустина насмешливо фыркнула. – Боюсь, что у этого щеголя и гуляки Марк может нахвататься дурных привычек. У Цейония всегда на ложе валяется Овидий с его «Наукой любви» 46 46 Поэма римского поэта Овидия в 3-х книгах, считалась неприличной. и он часто его цитирует к месту и не к месту.