Иван Головня - Следы ведут в прошлое

– Так и сказать? – переспрашивает Соломко.

– Только так и не иначе! – еще решительнее заявляет Галич.

– Я так и передам ему! – заметно повеселевшим голосом говорит Марьяна Романовна. Похоже, она сомневалась в капитане.

– Значит, договорились, – ставит точку на этом разговоре Галич. – И раз уж мы оказались в этом заведении… да еще за таким столом… Словом, я думаю, что нам следует воспользоваться случаем и, как принято говорить, культурно провести время. Как вы смотрите на такое предложение? – Галич старается казаться беспечным и галантным, но это ему плохо удается: мешает неизвестно откуда появившаяся скованность.

– Не знаю… – тихо отвечает Соломко. – Может, не надо?

Однако, глядя на ее зардевшееся лицо, нетрудно догадаться, что ей очень хочется посидеть в этом уютном зале, посмотреть на людей, да и себя показать. По-видимому, рестораны она посещает крайне редко, если вообще посещает: постоянные завсегдатаи чувствуют себя в них намного раскованнее. Придя к такому несложному умозаключению, Галич решительно говорит:

– А я думаю: надо! Тем более, что я вижу здесь хороших своих друзей. И если вы позволите, я приглашу их за наш стол, и мы сообща все это уничтожим.

Соломко молча пожимает плечами, и капитан подзывает Сванадзе.

– Тревога ложная, – говорит он на ухо лейтенанту. – Отпускай Роюка гулять, а сами перебирайтесь к нам. Не пропадать же добру.

Не проходит и пяти минут, как Галич знакомит Марьяну Романовну со своими приятелями. Сванадзе открывает «Шампанское», искристый напиток пенится в фужерах.

– А кто тост будет произносить? – спрашивает Алла.

– Конечно, Тимур Ревазович! – говорит Галич.

Сванадзе охотно встает и с шутливо преувеличенным пафосом говорит:

– Выпьем за сидящих за этим столом женщин: красивых, добрых и умных! Пусть остаются они такими всегда на радость нам, мужчинам.

– Так мало? – надувает губки Алла.

– Зато от души! – успокаивает ее муж.

Все смеются, чокаются, тонко звенят фужеры.

Через час, когда стол пустеет, Галич подзывает официанта.

– Посчитайте, пожалуйста!

– За стол уплачено вперед, – говорит официант.

– И все-таки посчитайте и возьмите деньги, – с нажимом повторяет капитан.

– А что прикажете с теми деньгами делать? – недоумевает официант.

– Придет тот, кто заказывал, с ним и разберетесь. Кстати, кто делал заказ?

– Не знаю… Какой-то мужчина… моих лет. И моего роста. И усики у него похожи на мои. Был в темных очках…

– Узнать смогли бы?

– Думаю, узнал бы.

Пока Галич рассчитывается с официантом, в зале начинает играть оркестр – гремит бравурный приветственный марш. Алла кладет на плечо мужа руку и мечтательно говорит:

– Потанцевать бы немножко! Вспомнить молодость…

– Ваше желание, мадам – закон! Когда-то еще придется попасть в ресторан… А вы, Марьяна Романовна?

– Я бы с удовольствием, да… дочка ждет меня дома, – отзывается с плохо скрытой грустью Соломко. – Я оставила ее у соседей.

Выйдя из ресторана, Галич и Марьяна Романовна не расходятся, хотя живут в разных концах города, а идут вместе. И получилось это как-то само собой, без обязательных в таких случаях слов, будто они сговорились об этом заранее.

На город опускаются вечерние сумерки. Улицы заполняются шумной молодежью. Слышатся веселые голоса и задорный смех. Галич и Марьяна Романовна идут молча, лишь изредка обмениваясь короткими, ничего не значащими фразами. Отчего бы это, думает Галич, в ресторане он находил, о чем говорить, но стоило остаться наедине, как все, что приходит на ум, кажется банальным и никчемным.

У небольшого трехэтажного дома они останавливаются, и Соломко, поколебавшись, нерешительно говорит:

– Может, зайдете? Я вас чаем угощу.

– А что? И зайду! – неожиданно для самого себя смелеет Галич.

Проводив гостя в комнату, Марьяна Романовна спешит к соседям за дочкой. Оставшись один, капитан осматривается. Комната обставлена просто и скромно: шкаф, кровать, стол и несколько стульев. Да еще большая полка, набитая книгами. На стенах – акварель с изображением какого-то южного приморского города и увеличенная фотография симпатичного молодого человека в форме лейтенанта погранвойск. Пол покрыт широкой красно-зеленой дорожкой. Словом, комната Галичу нравится.

Желая посмотреть, что читает хозяйка, Галич подходит к книжной полке, но в это время возвращается Марьяна Романовна с дочкой – симпатичным маленьким существом в коротеньком розовом платьице и стертых сандалиях на босу ногу. Мама подталкивает дочку в комнату и говорит: