Дмитрий Агалаков - Боги войны

По губам Барбоши скользнула вопросительная улыбка: слишком безумно блестели глаза его товарища!

– О чём ты, Матвей?

– Ответь мне!

– Волк с израненной лапой думает, как ему рану зализать да как выжить…

– Вот и я о том же! – он цепко ухватил руку Богдана. – Так как же нам, охотникам, этим не воспользоваться? Потолкуем ещё с одним языком из этих собачьих детей?..

Это была сумасшедшая идея! И такая идея могла прийти в голову только казакам. Богам войны! Сорвиголовам! Просто храбрым до безрассудства людям! Было часа два пополуночи, когда десятки лодок отошли от берега и ушли по чёрной воде к берегу Кош-Яика. Казаки, оставшиеся в крепости, уже вскоре услышали устрашающую пальбу в лесу, где встал лагерем князь Урус.

Нападение пятисот казаков на лагерь, где взволнованно переживали своё поражение более семи тысяч ногайцев, кто наяву, а кто в полузабытьи, оказалось ещё более неожиданным, чем недавняя атака занятой степняками части острова. Эти тысячи ногайцев расположились на огромном пространстве близлежащих лесов. Им нужно было поставить палатки, разжечь костры, на которых они варили пищу, одним словом, обжиться на огромной территории. У них не было никакого плана на случай, если их ждёт нападение. Многие мурзы-полководцы не знали друг друга! В случае ожидаемого боя их должны были собрать, дать им советы и наказы, как кому быть в той или иной ситуации.

А тут – ни советов, ни наказов! Тем более что штаб князя Уруса находился на самом берегу. Он первым хотел увидеть триумф степи над городом! И увидел, только всё наоборот!..

Неизвестно, о чём думал в минуты нападения князь Урус, но он бежал с берегов Яика. Впрочем, о чём могли думать все ногайцы? Да о том, что казаков – тьма! Иначе разве они осмелились бы напасть на них?

Более всего Урус боялся оказаться в казацком плену! Его бы не помиловали! Шкуру бы с живого спустили!.. А двум атаманам шла масть! Это был великий кураж! Звезда удачи ярким солнцем воссияла над головами Матвея Мещеряка и Богдана Барбоши! Потому что весь ногайский лагерь в тот предрассветный час дрогнул, и степняки, бросив всё своё кочевое добро, рассыпались кто куда! Страшную резню устроили казаки двух атаманов в ту предрассветную пору на Яике. Одних они перебили пищальным огнём, как всегда, всполошив и до смерти напугав, других вырезали полусонными, раздетыми, обескураженными! Трепетавшими пред ликом смерти! Был убит Кочкар-мурза, полегли и многие другие родственники князя Уруса – мурзы, приведшие своих людей под его знамя. Сам князь Урус улетел – и улетели его братья. А казаки долго ещё преследовали степняков и добивали раненых. Мстили они! Сторицей платили! За лютую жестокость к русским, за унижение, за чёрную подлость, столь свойственную азиатам-кочевникам!

И за их непомерную, но уже мало чем подкреплённую гордыню!..

…Казаки возвращались на рассвете, трупами ногайцев усеяв окрестные леса. И вновь они тащили полон, а полон тащил оружие и брошенный провиант. Сами казаки потеряли не более трёх десятков человек. И это против многих тысяч ногайцев! Другие ногайцы, на той стороне Яика, оказались отрезанными от своих и не осмелились ладить лодки и переплывать реку. Да и когда бы они успели?

Матвея Мещеряка и Богдана Барбошу встретили как великих триумфаторов. Да так оно и было! Казаки одержали грандиозную победу! Поздней осенью 1586 года Ногайская Орда была разгромлена, и не царскими войсками, а вольными людьми – казаками, как несколькими годами прежде была разгромлена Сибирская Орда! Матвей Мещеряк и ближний круг его казаков оказались героями обоих погромов.

Яицкий остров отныне стал великим оплотом всего вольного казачества от Волги до Яика. Эти степи и леса отныне казаки считали своими. И никакой ногаец уже не посмел бы на них посягнуть! Страшная резня на Кош-Яике каждому степняку была лучшим напоминанием: к нам более не ходи – худо будет!

Но князь Урус не был бы хитрым азиатом, если бы не задумал осуществить коварную и жестокую месть…

Летом 1587 года Москва планировала идти войной на Крым. Пришло время поквитаться с давним и лютым врагом! Внутренние раздоры в самом Крыму, конфликт с Турцией, ослабление позиций Гиреев – всё это как нельзя лучше способствовало началу военных действий. И ставленник у Москвы был что надо – породистый принц Мурад Гирей, отца которого турецкий султан сверг с престола. Молодого и амбициозного Мурада, которого дальновидная Москва сделала астраханским владыкой, она же хотела посадить и на крымский трон. Конечно, сделать это было предельно сложно. Тем не менее в конце весны в Астрахань стали сходиться рати со всей Руси.