Дмитрий Агалаков: Боги войны

Ровно через сто лет после Разина придёт ещё один великий бунтарь. И правнук того самарского казака-старика, и тоже Иван, к тому времени сам глубокий старик, будет встречать в Самаре нового «русского справедливого царя» – Емельяна Пугачёва. Которому самарцы сами откроют ворота. И будет древний старик из последних сил хрипеть: «Вешай дворян! Вещай мироедов!» И одних мироедов перевешают, а других утопят. И всё с особой жестокостью! И когда молодой Гаврила Державин приедет с инспекцией в Самару, дабы отделить зёрна от плевел – людей порядочных и законопослушных от злодеев-заговорщиков! – то окажется в большом недоумении. С этим недоумением он и вернётся в Санкт-Петербург, где скажет Екатерине: «Самарцы, матушка-государыня, от природы разбойный люд. Все преступники! И если вешать, то всех. А посему лучше всех помиловать и по-христиански забыть об их прегрешениях». И матушка-государыня так и сделает. Только вечно бунтующая полустепная, полуказацкая Самара надолго попадёт в опалу у Романовых, станет захолустным городком Российской империи, и вспомнят о ней только благодаря её уникальному географическому расположению на Волге в середине XIX века…

К этому времени казаки уже будут приручены: будут они служить царю верой и правдой – и в центре империи, и на ее окраинах. И станет казачество твёрдым воинским оплотом Российского государства. Отдельным народом станет, гордым, ни на кого не похожим. Готовым в любой день и час выйти на защиту своего отечества. И будут казаки петь песни про своих степных да речных владык – про Ермака Тимофеевича и разбойника Стеньку Разина. В этих песнях только и останется тоска о былой воле, великой воле, когда они, боги войны, правили огромным своим миром, кольцом проходившим вокруг Московского царства, оборонявшим его от недругов. Когда ходили славными походами в Персию, Крым и Сибирь. Когда с лёту завоёвывали царства и жили как цари! И останутся свидетельницами их подвигов русские реки – десятки, сотни и тысячи рек! И первой из них, принявшей самых непримиримых, самых непокорных и диких, останется, конечно, Волга – их колыбель, их мать… Лезвием сверкая под солнцем, она несла их быстрые струги. Пересекая под яркими звёздами многие земли, она кормила и поила казаков.

И она стала их верной дорогой в вечность…

Подобное прозвище имел германский император Фридрих Барбаросса – Рыжебородый; «барбара» + «рос» («рыжий» или «светлый»).

Имеется в виду часть территории Волжской Булгарии.