Дмитрий Агалаков - Боги войны

Годунов позвал писаря и стал диктовать ему грамоту воеводе Самары князю Григорию Засекину.

Весной из Самары выходили стрелецкие и казачьи части в сторону Астрахани. Вышли полторы сотни на лошадях и под командованием атамана Матвея Мещеряка. Под Увеком, звавшимся ещё Сары-Тау, когда-то окраинным, но цветущим городом Золотой Орды, казаков нагнал гонец из Самары.

– Атаману Мещеряку! – протянул он пакет.

– Читай! – приказал атаман. – Чего от меня понадобилось князю Засекину?

Гонец в стрелецком кафтане открыл пакет и громко прочёл:

– «Повелеваю атаману Мещеряку именем государя срочно вернуться в Самару для дела государственной важности. Объяснение атаман получит лично».

– Что за дела такие, да ещё государевой важности? – спросил Тимоха Болтун. – А, посыльный, не скажешь? Не доверил тебя тайну сию князь Засекин?

– Никак нет, не доверил, – замотал тот головой.

– Такую дорогу проделали! – посетовал Болтун. – Ну так что, атаман?

– А что? – усмехнулся Матвей. – Прав был Барбоша: я теперича – не вольный казак! Я теперь на службе государевой… Вы вот что, в Увеке меня ждите…

– Я, коли что, с тобой поеду! – бойко сказал Болтун.

– А кто тебя отпустит? – усмехнулся Матвей. – Конечно, поедешь! – он отобрал ещё трёх казаков. – Скоро будем!

И вместе с гонцом они быстро ушли вдоль берега вверх по Волге.

Через несколько дней Матвей Мещеряк въехал в ворота Самары. Недобро глядели на него стрелецкие головы, вот что заметил Матвей! И стрельцы отводили глаза. Атамана проводили к Засекину.

– Здорово, князь! – приветствовал хозяина Самары казак. – Зачем звал? Что за государева важность такая?

Князь встретил казака острым, как сталь, взглядом.

– Тебя велено арестовать, Матвей, – сказал Засекин.

– Что?! Шутки шутишь?!

– Не шучу, – покачал тот головой.

– Не верю! – Мещеряк потянулся к сабле. – Чтобы меня, атамана!..

Но двери распахнулись, и в избу самарского воеводы влетели с десяток стрельцов с пищалями и топорами.

– Лучше не противься, Матвей, – сказал Засекин. – И меч отдай…

Мещеряк снял пояс с саблей и бросил на стол.

– Кем велено-то? Скажешь?

– Не мной – царём всея Руси, – только и ответил Засекин.

– Ногайцы меня выторговали, верно?! – вспыхнул атаман и шагнул к князю. Но тот и глазом не моргнул, как стрелецкие топоры сразу оказались у горла казацкого атамана. – И ты с самого начала о том знал?!

– Нет, Матвей, – покачал головой князь. – Бумага из Москвы за тобой пришла.

– А что мои люди?

– Они в остроге с тобой будут.

– А другие, что в Увеке остались? Так и не узнают ни о чём?! Не дождутся, так и уйдут в Астрахань, угадал? Уведут их приказом царским! – свои догадки он читал в глазах Засекина. – Обо всём побеспокоился, князь?!

– А как же иначе, атаман? – он кивнул на казака. – Я ведь знаю, с кем имею дело! Больше ничего сказать не могу. Прости, если что. Но я – слуга своему царю. Верный слуга. А ты суда будешь ждать с казаками.

– Суда за ногайцев побитых?!

– Уведите атамана, – приказал воевода. – Пока это всё.

Гнев и ярость в сердцах казаков были высшего накала! Ошибка исключалась! Москва предельно точно в угоду своим интересам спланировала предательство!

– Прав был Барбоша, тысячу раз прав! – говорил Матвей. – Москва – и хитрая лиса, и лютый волк! Обманет, обведёт вокруг пальца! Дураком выставит перед всем миром! Но чтобы меня, атамана Матвея Мещеряка, вот так?! – он смотрел в глаза своих казаков и читал в них бессильную ярость. – Это уже слишком, братцы! Такое не прощается! За такое платить надобно! И они заплатят!..

Надеяться оставалось только на себя. В ближайшие пару дней Матвей нашёл возможность отправить двух гонцов – одного в Увек, к своим казакам, другого на Яик, к Барбоше. Из Сары-Тау казаков Матвея в спешном порядке увели в Астрахань, и когда гонец много позже окажется в низовьях Волги, он опоздает. А вот Барбоша с казаками подойдёт уже через неделю и в одну из весенних ночей встанет недалеко от Самары, готовя план освобождения друга.

Матвей Мещеряк подговорит охранников из Литвы, разочаровавшихся в московской службе и готовых уйти на волю, освободить их и открыть ворота казакам Барбоши. В Матвее вдруг проснулся вольный казак – свободолюбивый, расчётливый и жестокий! Не умевший и не желавший никому подчиняться!.. Устроить лютую резню пришло на ум взбешенному атаману, опозоренному, незаслуженно посаженному с друзьями за решётку. Перебить стрелецкую охрану, покончить с князем Засекиным и его окружением, других московских солдатиков поставить перед выбором: или с нами, или под нож!