Андрей Шитяков - Восход Хепри

Тути-Мосе и даже Нефру-Маат опешили от слов царственной сестры Ипи-Ра-Нефера и переглянулись, не говоря ни слова.

Вскоре лекарства и вода были доставлены, и Соправительница, ещё бледная, дрожащая, и едва способная действовать левой рукой, омыла лицо Анх-Нофрет, влила ей настойку и принялась хлопотать над больной, втирая бальзамы и мази. Нефру-Маат была поражена нежной заботой Соправительницы о женщине, отец которой едва не погубил их с Ипи пять разливов назад, а, во вчерашних лучах Атум-Ра, сама Анх-Нофрет задумала отравить Ипи-Ра-Нефера, и Мерит-Ра едва удалось спасти брата. Конечно, дочь Древней Крови всегда выхаживала и саму Нефру-Маат, когда ей случалось нездоровиться, и её забота была подобна игре дитя с котёнком, но сейчас пред Мерит-Ра не Наречённая её брата, а убийца и дочь убийцы, к тому же… Не надо, подобно Мерит и Ипи быть Прорицателем Маа, дабы понят, что Тути-Мосе возлюбил дочь Номарха, а значит… Молодой Фараон не отступится.

Пока Мерит-Ра старалась разогнать кровь и натирала мазью спину Анх-Нофрет, та терпела, сжав зубы, но, когда Соправительница обошла ложе и принялась с силой растирать ноги несчастной, дочь Шепсера не выдержала, начав тихо стонать. Тути-Мосе тут же подскочил к ней, присел рядом и трепетно обхватил голову Правительницы Пер-Басти руками.

Ипи-Ра-Неферу не хотелось, чтобы Хранители и Стражи видели сие, он приказал всем удалиться, а Усер-Мину и Ахти-Муту стоять на страже, и сам покинул гостевые покои вместе с Нефру-Маат. Женщина недолго хранила молчание и, вскоре, не утерпев, спросила Верховного Хранителя:

— Возлюбленный Брат мой, я долго знаю царственную Мерит-Ра, да живёт она вечно, конечно, я не раз испытала на себе её заботу, но Соправительница, не смотря на юность, очень сильна и мудра, и… Иногда кажется мне жестокой. Но почему к Анх-Нофрет, замыслившей против тебя она…

— Не надобно называть царственную Мерит-Ра жестокой, моя Нефру-Маат, — Ипи остановил женщину, на несколько мгновений прильнув к её устам, — не нужно, ибо я не знаю никого в мире Геба и Нут нежнее и добрее моей сестры.

— А как же, — Нефру-Маат обиделась на слова Ипи, заставив того смутиться, но спохватилась и перевела разговор в иное русло, — я знаю, что в Ка сестры твоей, Дважды Посвящённой Мерит-Ра нет места злу, но то как она суетилась, когда я была больна в позапрошлом сезоне, равно как и сейчас — не нежность и забота. Она больше походит на девочку, не наигравшуюся в куклы, Ипи.

— Пожалуй, — Верховный Хранитель заметно помрачнел, тяжело задышал, но вздохнул, улыбнувшись тепло и печально, — ты права, Возлюбленная Сестра. В возрасте, когда ты играла с куклами, Мерит и Ипи играли с судьбами царств и жизнями царей, кровь тех, кто пал по нашему велению, или от нашей руки, кровь тех, кто нам дорог, запеклась на губах Избранников. Да, мы с сестрою — ещё дети, пусть и Дважды Посвящённые, пусть и Избранные Вместилищем самими Нетеру. Посему…Не мешай Мерит-Ра ласкать тебя, как котёнка, посему Тути-Мосе, да живёт он вечно, подарил мне дорогую игрушку — новую пятирядную ладью… Прими нас такими, каковы мы есть. Может быть, ты что-то изменишь, Возлюбленная Сестра. Может быть.

— Прости, Ипи… — Нефру-Маат привстала на пальцах, крепко обняв супруга, — но… Не стоит считать меня глупой. Мерит-Ра оставила здесь Анх-Нофрет, дабы новую игрушку получил и Тути-Мосе, дабы меньше мешал союзу Избранников.

— У меня, как Верховного Хранителя, — Ипи-Ра-Нефер, и без того бледный, позеленел, — были свои замыслы, насчёт дочери Мери-Насира. Она довольно высокородна — мало кто, даже из наследных Шепсеров и Великих Верхних Земель, может похвалиться таким влиянием и древностью рода. Сеп Пер-Басти богат, и воинство её нома велико — в тысячу копий. Да и сама Анх-Нофрет довольно мудра, прекрасно разбирается в ядах и лично знает царя Нахарина, Хранители Трона не разбрасываются такими союзни…

Ипи не договорил и осел, сползая по стене. Нефру-Маат едва удержала Ипи-Ра-Нефера, аккуратно усадив Верховного Хранителя, впавшего в тяжёлое забытье, и тут же услышала крик царственной Мерит-Ра. Соправительница всегда чувствовала, что её брату плохо, хоть за десять шагов, хоть за десять итеру. Мерит явилась вместе с Усер-Мином, поднявшим молодого Хранителя на руки, и, без промедления, все трое поспешили в покои Верховного Хранителя Трона. Соправительница, едва поверенный Ипи уложил Дважды Посвящённого, приказала Усер-Мину оставить их втроём. Ещё сегодня, перед восходом Хепри, Ипи-Ра-Нефер был меж Западным и Восточным берегами, и сильный яд Анх-Нофрет, не смотря на противоядие Мерит-Ра ещё не покинул его тело. К тому же, Ипи немало утомился, пронеся на руках Анх-Нофрет через весь Ипет-Сут, и держа её на колеснице. Слова Нефру-Маат взволновали кровь высокородного сына Та-Кем, став последней каплей, хотя Мерит и не знала сего, но Ипи, с его невосприимчивостью к ядам ничто не угрожало. Почти — если от яда тростниковой кобры и кушитских бобов излечить было просто, то ракушка-лучница… Кто знает, как бы всё вышло, если бы Ипи с Мерит не употребляли её яд понемногу — ужаленные рыбаки Синих Вод никогда не выживали.