Михаил Садовяну - Жизнь Штефана Великого

Тогда, «коль уж на то пошло», как любят выражаться молдаване, объявился один из незаконных отпрысков старого князя Александра именем Богдан [21] Богдан II — княжил в Молдавии с 1449 по 1451 г. . То был родитель нашего Штефана-Воеводы. Повел он рать на соправителей и прогнал обоих. По заведенному обычаю князья нашли прибежище в польской земле. И вскоре Петру, более расторопный, пересек со своими конными отрядами рубеж в осенний мясоед и захватил Богдана ночью на свадебном пиру в селе Роусены. Изловив князя арканом, кинул его к ногам наемников и повелел срубить ему голову.

Был тут при том злодеянии и княжеский отрок Штефан Богданович, пировавший с отцом. Прорвавшись в сутолоке, сбежал он с малым числом товарищей да верных бояр, нашел прибежище у валахов. Там жила и мать княжича Олтя, родом валашка.

Конец междоусобной брани, как и затишье после бури, подобен вещей тайне цветка. Лишь после стольких казней да сумятиц, после долгих лет безвластья и произвола, сложил народ с боярами известную пословицу про смену господарей [22] … пословицу про смену господарей — речь идет о пословице «Смена господарей — радость безумцев». и осознал ее мудрый смысл. Все ждали истинного господаря. Но мыслимо, ли было признать его в юном княжиче, явившемся неведомо откуда? Ростом был он невелик, обличием — ни змей, ни богатырь… И лишь в глазах его, подобных горным водам, таились ум и сила. Явись на его место завтра новый — никто б не удивился. Но пониманию людей, подчас и тонкому, не все было доступно. Им не было дано постигнуть семижды скрытый смысл божьих начертаний.

За бурями и непогодицей приходит красный день. Так и державное течение Молдавии должно было улечься в берега. И не затем, что были здесь особые порядки, что племя, населявшее страну, блистало храбростью, искусством в рукомеслах, мудростью высокой; не затем, что были у него особые права.

Древние дако-римские племена, отброшенные тысячелетием нашествий к истокам первобытной жизни, но сохранившие при этом достоинство и смутную память о былом величье, искали за горами просторы для свободного развития. Высшая мудрость вечного начала должна была вдохнуть в них силу жизни для предстоящих долгих испытаний.

У каждого народа свое духовное строение, своя судьба. Одним дано было скитаться по морям и дальним землям, торговлей промышлять и строить города. Другие повели из азиатского муравейника стада и кочевья свои, чиня войну, покоряя народы и добывая мечом блага жизни. А все же сильнее оказались первые, благодаря уму и хитрости своей.

Но есть, наконец, народы, врастающие в почву, как травы и леса. Они выпрямляются после бурь и ливней, и стоят упорно, дожидаясь своего часа.

Подобные племена не роют другим могил, не льют потоков крови и не возводят гор из тел убитых. Не копят в скрынях золото мира. Им не дано ни пышное богатство, ни слава громкая. Жизнь пахаря и оседлого пастуха определена восходами и закатами, временами года, семейным очагом и могилами предков. Достаток его невелик; а потому он создает себе духовные блага. Вера и легенды, песни и обычаи для него дороже золота.

Случилось так, что к этому низшему разряду принадлежали древние жители Дакии. Их конечное развитие по восходящей спирали человечества небом давно предрешено. За новыми ростками должен был последовать наплыв силы, достаточной на целых три столетия. Лишь в наши дни ей предстояло вспыхнуть снова, когда вся нация, слившись воедино, готовится обрести свое национальное самосознание и оправдать свое назначение на земле.

Такова одна из сокровенных причин воцарения Штефана-Воеводы на молдавский престол.

Но были, однако, и другие.

В один из вечеров той давней, казалось бы, навеки угасшей поры, от которой все же дошли до нас — яркими отдельными обрывками — воспоминания, ехали верхом к лиману Монкастру [23] Лиман Монкастру — древнее название Днестровского лимана. Богдан Мушат и сын его Штефан, оба — скитальцы, лишенные молдавской вотчины.