Тамара Ла - В плену времени – 2. Повести

Она накинула темный плащ поверх светло-малинового хитона и с младшим сыном на руках пошла в храм Богини Семелы, чтобы принести жертву и обет. С золотым блеском в глазах предстала перед жрицами. Дочь Солнца и Земли, Служительница Богини стояла перед ними.

Жрицы слышали про приморскую провидицу Диту, к тому же Адрастея через посланца заранее известила их о приезде Медеи. Они приняли ее в свой круг, и вскоре наравне со всеми Медея участвовала в летнем празднике Семелы-Земли.

С раннего вечера собрались они на лесной поляне. Неистовое напряжение всех сил ждало их. Освобождение через бешенство танца, через ослепительный вихрь опустошающего экстаза.

Беснующиеся женщины вонзали ногти и зубы в разорванных младенцев, козлят и ягнят, и их рты были забиты мясом и кровью. Сознание Медеи металось, будто волна, кидающаяся на скалу, словно корабль, несущийся в бурном море.

Божественное исступление раздирало ее на клочки – так тяжелый молот вдребезги разносит сухую кость. Мучительные судороги освобождения. И вот, раскрылись все пределы, мир стал головокружительно беспределен – она растеклась водой, распростерлась небом, размазалась землей, она стала всем, соединенная с Богиней.

На утренней заре пришла в себя: лежала в густых травах на склоне горы. Впереди за равниной и гладью озера наливалось разгорающимся утренним светом небо… Из-за края горизонта брызнули первые лучи… С каждым мгновением ослепительное светило поднималось все выше; золотой поток света заливал мир, небо, воду, землю. У подножия горы, на невидимой отсюда дороге, заскрипели повозки крестьян, везущих овощи на продажу в город, послышался отдаленный шум на улицах Орхомена, но все эти звуки не могли исказить торжественную красоту начала дня – его великолепную чистоту и свежесть.

Медея заложила руки за голову, скрестила ноги; она чувствовала солнечную ласку на своем оголенном, сильном, отдыхающе раскинувшемся теле, ощущала надежную твердую сухость земли, свежесть и упругость стеблей трав. Ее взгляд свободно уносился в прозрачную вышину небес и любовался окружающей ее красотой, хотя она и знала: бездонная бездна окружает обыкновенный мир, озаряемый сияющим солнцем, с землей, полной зелени и голубых потоков вод.

Знала, что вскоре опять настанет ночь, и горячий вихрь безумия пронесется в ее сознании, как ураган со свирепым свистом проносится в ночи. Ослепительный вихрь экстаза ворвется в нее, превращая в один орган зрения, всё шире раскрывающийся навстречу приближению Богини, чья тьма светлее света. Возникнет исступленная ясность мыслей. И хлынут видения…

Одна из преданных поклонниц богини Семелы – Глеоника. Она – жрица критской богини Деметры в городе Элевсине. На пять или шесть лет старше Медеи, у нее две дочки одиннадцати и пятнадцати лет, а семнадцатилетний сын год назад бежал из Элевсина и сейчас живет в Орхомене, ожидая окончания срока своего изгнания за случайное убийство приятеля в ночной драке. Этой весной Глеоника приехала в Орхомен повидать сына. Медея и Глеоника стали подругами, найдя много схожего, почти родственного, друг в друге.

Муж Глеоники был убит десять лет назад. Она горячо его любила и первый год сильно горевала, даже дала обет безбрачия, который впрочем скоро нарушила. Высокая и стройная, она с большим удовольствием несла на себе звание вдовицы, жрицы, свободной женщины. По-прежнему делала вид, что до сих пор помнит мужа, хотя на самом деле давно пережила свою любовь к нему, и нынче отношение ее к мужчинам – насмешливое и снисходительное. Она не придавала значения мужскому главенству в городах и племенах. С гордостью сознавала себя женщиной, матерью. Глеоника считала, что месячные и тяжелые роды – наказание женщинам за то, что они подчинились мужчинам. Она говорила:

– В древности все люди были однополые – все были женщинами; и лишь потом из-за ухудшения мира Богиня разделила человека надвое: у некоторых женщин половые органы видоизменились в мужские. Мужчины – всего лишь побочные отростки от Женщины-прародительницы, поэтому их гнетет постоянное беспокойство, они постоянно ощущают свою неполноценность. Все их дела – жалкая пародия на разрушение и созидание, которыми живем и которые носим в себе мы, женщины!

Осенью Глеоника собралась вместе с сыном вернуться домой и, прощаясь, звала Медею приехать к ней в Элевсин.

Для Медеи и Ясона жизнь в Орхомене была гораздо труднее, чем в Иолке. Из уважаемого царского родственника Ясон в одночасье превратился в бесправного изгнанника. Их положение не могло не тяготить их.