Анатолий Батаршев: Карибский кризис глазами российских подводников (пятьдесят пять лет спустя)

Без замены не обошлось и на моей Б-36. Командир БЧ-5 капитан-лейтенанта Кораблёв находился в санатории, но его так и не удалось отозвать из отпуска. Его заменил А. Г. Потапов – командир БЧ-5 с соседней лодки. Это был грамотный, хорошо подготовленный, со значительным практическим опытом механик с однотипной лодки. Большим подспорьем для электромеханической боевой части было также присутствие на Б-36 флагманского механика нашей бригады инженер-капитана 2 ранга В. В. Любимова.

За несколько часов до выхода в поход командирам лодок были вручены совершенно секретные пакеты с боевыми распоряжениями, которые разрешалось вскрывать по приказанию Главного штаба ВМФ. Был вручён и пакет с маршрутами развёртывания подводных лодок бригады. Последний разрешалось вскрыть после выхода из Кольского залива. О стране нового базирования личному составу бригады разрешалось сообщать только после выхода подводных лодок в Атлантический океан. Выход на операцию лодок 69-й обпл был осуществлен в 4 часа утра 1 октября 1962 года из бухты Сайда.

Подводные лодки выходили из бухты Сайда с интервалом в 30 минут и начали развертывание по своим маршрутам. Отходили в полной темноте, ходовых огней не включали, дизели запустили после выхода из губы. Полной уверенности в скрытности выхода у меня не было. Кроме оперативной службы факт нашего ухода зафиксировали вахтенные береговых постов и кораблей, а это – десятки военнослужащих. Могла быть утечка информации, не исключено, что вероятному противнику стали известны час и день нашего выхода из базы.

Пакет с маршрутами развертывания вскрыл с выходом из Кольского залива. В нем говорилось: «Переход подводных лодок совершить скрытно. Оружие на переходе морем иметь в готовности к боевому использованию. Обычное оружие применять по указанию Главнокомандующего ВМФ или при вооруженном нападении на лодку. Торпеды с ядерными боеголовками – только по специальному указанию Министра Обороны СССР или Главнокомандующего ВМФ. Конечная цель маршрута – бухта Мариэль на Кубе вблизи Гаваны».

С выходом из Кольского залива управление подводными лодками брал на себя Главный штаб ВМФ. На маршруте развертывания обозначались контрольные точки, пройти которые нужно было в определенное Главным штабом ВМФ время. При достижении некоторых из них надлежало отправлять в штаб РДО (радиодонесение). Я сразу усомнился, а сможем ли мы своевременно и скрытно достигать эти точки. Дал приказание штурманам рассчитать скорость движения лодки по маршруту. Данные командира штурманской боевой части (БЧ-1) капитан-лейтенанта В. В. Наумова и командира рулевой группы БЧ-1 лейтенанта В. Д. Маслова меня обескуражили – выходило, что переход от одной контрольной точки к другой подводная лодка должна совершать скоростью… 12 узлов с небольшим. Соблюдение условий скрытого развертывания в районах Северной и Центральной Атлантики не позволили иметь такие скорости. Даже скорость 5 узлов при преодолении противолодочных рубежей НАТО в Атлантике вызывает большое напряжение для лодок 641 проекта («Фокстрот»). Об этом хорошо знают не только наши командиры лодок, но и американские подводники. «Вероятнее всего, – рассуждал я, – сроки прибытия в конечный пункт перехода назначены свыше, т. е. в Министерстве Обороны СССР, высшие должностные лица которого не знают возможности и особенности подводных лодок нашего проекта». Уже после нашего возвращения из похода мы выяснили, что так оно и было. После заслушивания командиров подводных лодок в Генеральном штабе Министерства Обороны СССР заместитель Министра Обороны СССР генерал Гречко удивился: «Как же так?!» Он считал, что в походе участвовали не дизельные, а атомные подводные лодки.

Однако, делать нечего. Приказ отдан, надо его выполнять. Выдержать скорость перехода на маршруте развертывания 12 узлов дизельная подводная лодка может только в надводном положении, работая тремя дизелями как минимум средним ходом, но нужно, ведь, иметь и запас времени на непредвиденные обстоятельства (уклонение от встречных кораблей, самолетов, срочный ремонт техники и т. п.). Как же соблюдать скрытность в таких условиях? Тут нам здорово повезло с погодой. В октябре, как обычно, в Атлантике, особенно в Северной, штормовой ветер и низкая сплошная облачность. Этим обстоятельством мы и воспользовались, развивая скорость 12,5 узлов при попутном ветре. Для авиации противолодочной обороны (ПЛО) – основного нашего противника – эта погода нелётная, в чем мы неоднократно убеждались по данным средств радиоразведки. Кроме того, следует учесть то обстоятельство, что даже если и знал предполагаемый противник срок нашего выхода из бухты Сайда, он, скорее всего, рассчитывал, что наша скорость при переходе будет 4–5 узлов, как это и положено для оперативно-тактических расчётов скорости дизельных подводных лодок для скрытого перехода). Поэтому массированное развертывание своих противолодочных сил для перехвата пл наш вероятный противник проводил с большим опозданием. Очевидно, этим объясняется исключительно легкое преодоление лодками бригады противолодочных рубежей: О. Медвежий – мыс Нордкап; Исландия – Фарерские острова; Ньюфаундленд – Азорские острова. От обнаруженных надводных кораблей и судов, от работы любой радиолокационной станции уклонялись срочным погружением на 30–50 минут. Затем всплывали, продували балласт и двигались вдогонку за своей «подвижной» точкой, развивая скорость тремя дизелями до среднего или полного хода. Такое решение, не сговариваясь, было принято всеми командирами лодок бригады, а не по команде сверху, что свидетельствует об учёте сложившейся обстановки на море, высокой оперативно-тактической и практической подготовке наших командиров лодок.