Людмила Кулагина - Память. Часть 3

– Я не знаю, – ещё больше удивился неадекватному вопросу Алексей.

– На каком языке она разговаривала с вами?

– По-русски…

– Потрясающе! – надолго задумалась Лили. Алексей внимательно всматривался в её лицо. Странный вопросный ряд заставил его сомневаться в ментальном здоровье начальницы.

– Что от вас хотели похитители и почему оставили во дворе одних? – как показалось Романову, шпионка пришла в себя переключившись на новую тему. Но сама резкая смена объекта обсуждения, без всякого перехода выглядела тоже неадекватно. Но проявиться эмоциям Алексей, конечно же, не позволил.

– Я не успел понять, что им было нужно. Вы нас очень быстро спасли. Зачем они вышли со двора мне тоже не известно. – бесстрастно отчитался Романов.

– Но предположить ты можешь?

– Никак нет! – прищёлкнул каблуками Романов, – Недостаточно информации.

– Ты думаешь они русские?

– Никак нет!

– А кто?

– Немцы! Товарищ Лили!

– Да хватит тебе стучать каблуками, сядь уже! – взялась за виски девушка. Денёк у неё выдался трудный, но информацию она получила чрезвычайно интересную. Она давно интересовалась загадочной шпионкой, о которой в Стамбуле ходило много противоречивых легенд. Женская конкуренция страшная вещь! – Расскажи, как началось у них это?

– Мы вошли во двор, на нас напали сзади. Мы не смогли ничего сделать. Это были профессионалы, и их было много. – осторожно присев на край стула объяснил Алексей.

– Я не об этом. Как у Семёна с … – Лили не могла подобрать слова, – с этой отношения начались?

– Он сказал, что влюбился с первого взгляда.

– Как это произошло? Когда он её увидел впервые? – уточнила Лили.

– Она за ним следила … тайно. – Алексею неловко было описывать сцену первого знакомства Семёна и Саши, а Романов был уверен, что речь идёт именно об этом.

– Зачем она следила за ним? Почему именно за ним? – Лили выглядела так, будто готовилась услышать самую интересную историю за всю свою жизнь.

Алексей и не предполагал, что профессиональная шпионка настолько сильно интересуется сплетнями о чужой личной жизни, но у всех свои слабости.

– Я не могу ответить на этот вопрос. Я не знаю, – и это было чистой правдой.

– Что он сделал, когда заметил слежку? – спросила Лили.

– Сделал вид, что ничего не заметил, – бесстрастно объяснил Романов.

– А она?

– Она продолжала смотреть.

– А что было потом?

– Он резко вышел из комнаты и сделал ей… больно. – Алексею было противно всё это рассказывать, но что делать…

– Он применил болевой приём? Какой? – странная лексика в разговоре о двух влюблённых опять резанула слух Романову.

– Тот, который применяют только с женщинами. – Алексей нашёл-таки обтекаемую формулировку для описания того, как Семён ущипнул Сашу в коридоре, когда та подсматривала за ним и Маринкой в день Сашиного появления в семье Шлинчаков.

Алексея тяготил этот разговор. Он никак не ожидал, что на допросе придётся сплетничать о личной жизни друга. Решил прекратить это безумие.

– Каковы будут наши дальнейшие планы? – Алексей попробовал переключить внимание собеседницы на другую тему.

– Выпустим Семёна, пусть и дальше фланирует по детским магазинам. Очень странная, но интересная идея, кстати. Наверняка его опять выследят, но теперь и мы будем более внимательны. Короче, будем ловить на живца. – объяснила план Лили.

– А я? – удивился Алексей. Он считал Семёна своим помощником, а Лили поставила Шлинчака на первое место. – Какое задание будет у меня?

– У тебя? – рассеяно переспросила Лили, явно не желая переключаться на Романова. – Сам думай. Тебе что, подсказки нужны? – применила обычную начальственную практику шпионка, использовав наезд, когда не смогла ответить на вопрос.

– Скажи мне, как мужчина, она привлекательная? – спросила Лили отстранённо.

– Кто?

– Ну, эта, которая за Семёном следила.

«Опять за своё», – подумал Алексей, а вслух сказал:

– Это имеет какое-то отношение к делу?

Не дождавшись ответа, вышел.

Алексей, не дожидаясь пока выпустят Семёна, вышел из здания и медленно пошёл по улице. Ему нужно было побыть одному. Обдумать всё произошедшее. Он пытался настроиться на деловой лад, необходимый для анализа, но перед глазами почему-то стояло любопытное лицо Лили. Алексею показалась, что она одержима историей любовных отношения Семёна и Александры. Она даже имя Александра ни разу не произнесла. Не назвала её ни женой, ни девушкой, ни любимой. Только «эта». У Романова возникли сомнения в психическом здоровье Лили. Он думал, не доложить ли об этом начальству, но решил пока понаблюдать самостоятельно, ведь буквально ещё вчера девушка была абсолютно адекватной и показывала чудеса конспирации.