Марина Хробот - Иродиада Галилейская

Взяв из руки Филиппа ожерелье, Иродиада кинула его на столик.

– Нет, я не собираюсь брать на себя политиков работу. Своих грехов хватает свыше меры. Тебя же никто сюда не звал. –Иродиада показала мизинцем на военачальника Бэхора у входа, с интересом заглядывающего в щель оборванного полога. – Охране, разве можно смотреть на неодетую царицу?

Сделав шаг назад, Бэхор скрылся за тяжелой тканью.

Филиппа схватил Иродиаду за предплечья.

– Иродиада, не зли меня. Поможешь избавиться от сумасшедшего в темнице, я двух коней и лучшей масти, тебе в подарок дам. Поможешь? Иначе я расскажу Антипе такое из давней жизни нежной Иродиады, что он тебя…

Не вырываясь, а только пристально глядя Филиппе в глаза, Иродиада слегка улыбнулась.

– Антипа знает, что всё это поклёп. Филиппа, ты не будь наивен, упрямство государя вошло в пословицы и если он захочет что-либо сильно, то добивается. На мне греха прелюбодейства нет. Меня Антипа любит. Понадобиться выбрать, он выберет жену, не брата.

Вытянув руку, Иродиада отстранилась от Филиппа, старающегося её поцеловать.

– Ты ведьма, Ида.

– Ведьма, ну и что ж? А ты, наверное, используя рабынь или наложниц подвластных, мечтаешь обо мне… –Вскинув руки, Иродиада изогнулась, как при начале танца . – Кто требовал меня убить за невыполнение закона брака Иудеи?

Руки Филиппы, обжимая тело племянницы, плотно прошлись по телу, вниз. Тетрарх встал на колени и обнял ноги Иродиады.

– Я проклял день, когда из Рима вернули нам Антипу. Так было всё спокойно… И ты вдруг решаешься на брак второй. Ну почему не я?

В медленном танце, Иродиада преступила через руки Филиппы и встала в двух шагах от него.

– Но в арамейском языке такого слова как «развод» – не существует. Антипа вырос в Римском плене, почётном… но не этом суть. И после многих лет стал думать по-другому. Не узок ум его и правила придумывает сам. Он может воспринять не только религиозные запреты, но создавать другие мысли. О свободе, о равенстве и даже о любви. Да, кстати о любви… Меня ты можешь получить в гораздо лучшем варианте. Спокойнее, моложе и милее. Женись на дочери моей, на Саломее. Она воспитана по-царски, законы Иудеи соблюдает, короче идеальная жена… –Чуть замедлив танец, Иродиада скупо улыбнулась. – Нам очень нужен царский титул.

Медленно поднявшись с колен, Ирод Филиппа тяжело посмотрел на Иродиаду.

– Жена-ребёнок мне не нужна, наложниц-девочек в дому хватает. Поговорим о более серьёзном.

Сделав шаг назад, Иродиада повернулась к зеркалу и стёрла слишком длинные полосы сурьмы под глазами.

– Ну, а насчет Крестителя – запомни! Никто из вас его не тронет. Он из колена Израилева – священников. Его нельзя «за просто так» убить иль выгнать. И хватит перед праздником об этом. Тебе пора, Филиппа. Уходи.

Смахнув пот со лба, Филиппа глубоко вздохнул. Взгляд его, затуманенный желанием, прояснился. Распрямив плечи, он вышел в коридор, не оглядываясь. Коренастый Бэхор поспешил за ним, гремя оружием.

Челядь выползла из укрытий.

Хлопнув в ладоши, Иродиада показала на темные одежды, лежащие на подушках дивана, и Рахиль подхватила платье, помогая царице одеться.

Взяв кисточку, Аслим собрался заново накрасить Иродиаду, но та отвела его руку.

– Теперь быстрее уходите.

Рахиль и Нубийка, не дожидаясь повторения приказа, быстро скрылись, перешептываясь.

Аслим встал перед царицей.

– Я обсудить хотел посуду на столах.

– Иди, иди, ты сам всё знаешь. Забыл, что в это время ко мне приходит тайный «друг»?

Женским жестом Аслим бросил кисточку на столик.

– Да знаю я. Зануда из зануд. О Боге рассуждает поминутно, а сам боится каплю власти потерять. И слишком часто он тайно зовет к себе рабынь на вечер, а иногда и по две штуки разом. Кровь играет.

– Всем Анна говорит, что для его женитьбы его супруга ещё должна расти лет пять [10] Жена Первосвященника должна быть до двенадцати с половиной лет, пока не начнёт рассасываться девственная плевра. .

Рассмеявшись, Иродиада легко коснулась пальцами щеки Аслима.

– Ты надоел мне. Иди, займись убранством зала для торжеств.

С расшитого пояса, звенящего амулетами, советник снял тонкий хлыст и взмахнул им, слушая звук.

– Иду.

Аслим вышел в одну сторону, поигрывая резным посохом, а из противоположной портьеры появился Первосвященник Анна, молодой надменный человек, с аккуратной длинной бородой, одетый в серые льняные одежды, но со множеством украшений. Его посох так же украшал сложный узор, а изгиб ручки венчало серебряное яйцо.