Максим Сбойчаков - В бой роковой... [документальная повесть]

Уж в который раз, уединившись, они обдумывали способ побега. Люди истощены, а тяготы выпадут огромные: надо парализовать вооруженную охрану, состоящую из сотни человек, переплыть пролив, так называемое «Сухое море», шириною в семь верст и потом лесами идти до своих...

Трудности велики, но одолимы. Нужно исподволь сорганизовать людей, подготовить морально. Ведь сумел же бежать Вельможный. Главное — решительно налететь на охрану и переплыть. Кто на баркасе, кто на плотах.

— А я и вплавь могу, — сказал Стрелков. — Матросскую закалку не потерял...

Однажды взволнованный Золотарев забежал к Семену Грудину.

— Добрая весточка с Мудьюга: не все группы заговорщиков раскрыты. Подготовка к побегам продолжается.

— Значит, хорошо, Саша, что мы не расстроили договоренность с крестьянами. Надо, чтобы у них хотя бы один баркас под каким-нибудь предлогом все время на Мудьюге оставался. Вроде дежурного, готового принять беглецов в любой час дня и ночи.

С волнением обсуждали положение. Лютуют враги, сея смерть, но подполье живет и действует. Если они не могут покончить с сопротивлением даже среди истощенных мудьюжан, то в городе и подавно, ибо подполье неистребимо, оно сильно своими светлыми идеями, которые никаким оружием не погубить.

Еще большую уверенность в победе вселил VIII съезд партии, делегатами которого были и северяне — секретарь Вологодского губкома партии, он же член военного совета 6-й армии М. К. Ветошкин, председатель Архангельского губисполкома С. К. Попов, военком Н. Н. Кузьмин и начполитотдела И. К. Наумов. Съезд подтвердил линию на усиление пропагандистской деятельности как внутри страны, так и за рубежом, по разложению войск противника. В отчетном докладе В. И. Ленин особо отметил работу иностранных групп, сказав, что она «составляла одну из самых важных страниц в деятельности Российской коммунистической партии». [18] Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 38, с. 148. Его слова подтвердил и обстоятельный отчет Федерации иностранных групп при ЦК РКП(б), представленный съезду.

Вернувшись со съезда, делегаты усилили пропагандистскую работу как среди советских людей, так и среди войск противника. Кузьмин в Вологде продолжал беседы с военнопленными. Пошел к французам, рассказал о съезде:

— На нем внеочередное заявление сделал представитель секции французских коммунистов Жак Садуль. Он сообщил трагическую весть, полученную из Одессы: 2 марта там вместе с двумя французскими товарищами расстреляна Жанна Лябурб. Она учительствовала в Москве, а когда в Одессе, так же как и в Архангельске, высадился десант, Жанна поехала туда, чтоб вести агитацию среди моряков. Садуль сказал ей перед отъездом: «Будьте осторожны». Жанна ответила: «Умирают ведь только один раз». И вот вместе со своими друзьями- подпольщиками она разоблачала ложь Антанты, писала статьи в газету «Le Communiste», выступала устно. В дружбе с нею были французские солдаты и моряки... — Полистав блокнот, военком прочел фамилии: — Франсуа Бассэ, Ренэ Жуанио, Луи Лафарг, Эмиль Ле Скон, Андре Марти, Луи Минэ, Люсьен Терион, Луи Тома, Марсель Тондю. Вскоре поднялось восстание.

— Храбрая мадемуазель!

— Настоящая Жанна д’Арк.

Выслушав реплики, Кузьмин печально произнес:

— Вы правы. Она, как Жанна д’Арк, только схватили ее не англичане, а свои же французы и расстреляли. Жак Садуль справедливо сказал: «Кровь Жанны Лябурб теснее спаяла французских коммунистов с коммунистами России». Съезд почтил ее память вставанием. Прошу сделать то же самое...

Подготовленные военкомом пленные решили возвратиться в свои части, чтобы вести агитацию. Он пригласил их на городской митинг трудящихся и красноармейцев. В воскресный день вологодский театр был переполнен. Там и тут запевали революционные песни, которые подхватывал весь зал. Вместе со всеми пели и пленные.

Первым выступил Ветошкин. Он говорил о том, как в ответ на решения съезда коммунисты и советский актив Вологодчины пошли на самые трудные и опасные участки борьбы. Кузьмин познакомил собравшихся с положением на фронтах, затем стали выступать военнопленные. Бурными аплодисментами зал встретил шотландца Лафама, чье письмо оказало сильное воздействие на однополчан. Он низко поклонился залу и рассказал, о чем писал своим товарищам, которые поверили ему и перешли линию фронта.

— Нас как будто целый век разделял, и теперь мы соединились.

Отметил, что разобраться во всем ему помог комиссар и большевики в Москве. Он подошел к президиуму, протянул руку Кузьмину и по-русски произнес: