Максим Сбойчаков - В бой роковой... [документальная повесть]

Недавно Грудин провожал Чуева и Юрченкова на советскую землю, пожелал им успеха, а когда стал благодарить Чуева за спасение от ареста, тот ответил:

— Лучшей благодарностью, Сема, будет твоя работа в подполье. Выдвигайся на передний край.

А через несколько дней встретил первого заведующего мастерской Тяпкова. На улице столкнулись, еле признал его в солдатской форме. Узнал и, не подав вида, прошел мимо, радуясь, что тот его не остановил: черт его знает, каким он стал в английском френче-то. И как же поразился, когда Тяпков вечером зашел в пекарню. Какой герой! Пробрался за сведениями, ходит как дома. Похвалил за выдержку, проявленную при встрече на улице. Спросил, с кем связан, улыбнулся, когда Семен назвал Золотарева.

С большой горечью Семен узнал о неудаче, постигшей Чуева и Юрченкова, хотелось разыскать их в тюрьме, но вспомнил слова Виктора: «Выдвигайся на передний край». Нельзя обнаруживать связь с заключенными. Тогда — конец.

Крепче становился его контакт с Золотаревым. У того земляк, бывший холмогорский военком Жданов, обнаружился на Кегострове. Надо помочь ему бежать. Он восстанавливает связи с друзьями Близниной — расстрелянная сестра милосердия оставила в лагере- больнице верных борцов-союзников.

— А что потом, Семен? Как укрыть его в городе и переправить дальше?

Грудин предложил укрыть у мясоторговца Олонцева, который в дружбе с Хруцким и готов участвовать в подпольной работе. У него на рынке мясная лавка, в которой неотлучно бывает жена.

— Пусть беглец зайдет к Александре Ефимовне и скажет: «Мне пять фунтов мяса без костей». Сможешь передать ему этот адрес и пароль?

— Конечно.

...Максима Жданова привезли в Кегостровский лагерь с Мудьюга. Измучила лихорадка, и его направили сюда на лечение. Здесь в первый же день услышал от заключенных: «Не лечат, а калечат тут». Правда, ему дали хинный порошок, от которого, немного полегчало. Но главным лекарством явились слова санитара, сообщившего, что о его судьбе думают в городе.

Через несколько дней этот с виду хмурый санитар еще более обрадовал его, передав привет от Александра Золотарева. Дороже всякой хины этот привет! Но санитар предупредил больного, что все же хиной ему пренебрегать не стоит: только здоровый человек может рассчитывать на успех.

Как бы там ни было, но он быстро пошел на поправку. Сговорился с Рехачевым, который уже давно здесь и мечтает о побеге, но его не отпускает болезнь. Теперь одна загвоздка — неудобно оставлять друга по Мудьюгу Михаила Волкова, бывшего комиссара флотилии Ледовитого океана. Их вместе привезли сюда. У Михаила психическое расстройство. Надзиратели Мудьюга издевались над ним, подвергая сомнению его болезнь, били, потом все же решили направить сюда. Здешние врачи, видно, предупреждены начальством. Тоже сомневаются. Разработали целую систему истязаний. Даже иголки в тело ему загоняли, а у него ни один мускул не дрогнул. Разве нормальный человек может все это выдержать?

Санитар между тем рассказал, что администрация пытается доказать притворство Волкова, чтобы посадить его на скамью подсудимых. Кстати, с этой целью лечат и Жданова.

— О суде над двумя комиссарами пекутся, громкое дело хотят устроить.

Максим решил выразить врачам свое возмущение по поводу незаконности их действий. Однако Михаил решительно возразил.

— Не возмущение выражать, а бежать надо! — вдруг совершенно здраво заговорил он.

Как оглушенный, Максим смотрел на него.

Чтоб окончательно уверить его, Михаил добавил:

— Нормальный я, Максим. Притворялся, думал, отпустят.

Ничего себе! Это ж какую волю надо иметь!

Михаил предложил план побега.

— Ты только спроси санитара, как найти твоего земляка Золотарева...

Иван Рехачев отказался бежать, не под силу ему.

— Чем идти ко дну, я лучше помогу вам, — заявил он.

Максим тоже беспокоился, что малярия подведет его, но иного выхода не было.

Вскоре представился случай для побега. Когда охранник во время работы заключенных вынул грязный носовой платок, Рехачев ему посоветовал: «Вы бы зашли в прачечную, там вмиг его выстирают». Тот не замедлил воспользоваться советом, а арестанты — случаем. Жданов и Волков кинулись в кусты, подбежали к воде, сбросили тюремную одежду, а свою, предусмотрительно одетую под низ, привязали к головам и поплыли. Надо было перебраться на другой остров, что в полуверсте отсюда. До середины Жданов держался, а потом стал выбиваться из сил. Волков пришел на помощь, применяя все свое матросское умение. Кое-как добрались.