Ирина Сукневич - Битва на поле Куликовом

— Ну, этих-то мы одолеем! — говорили защитники Кремля.

— То против нас не сила!

— Да они и сами не пойдут, побоятся!

Спокойнее засыпали в эту ночь люди в Кремле.

…А наутро под стенами города увидели гражане самого царя Тохтамыша.

Он привел такую огромную силу, что ужас поселился среди осажденных. Мужественные ободряли приунывших:

— Да не устрашимся пришествия татарского, имеем бо град камен и врата железные! Еды у нас хватит! Питья хватит!

— Не вытерпят враги долго стоять под стенами нашими.

— Убоятся нас и князей наших, что скоро придут к нам на выручку.

— Ишь, а град-то со всех сторон облепили… — слышались голоса.

— Что же стоим, не бьем врагов наших?

Первые стрелы полетели в татар.

В ответ из татарского стана взметнулись тучи стрел. Многие тысячи их ударились о стены, многие убили и ранили защитников Кремля…

Долго сплошным дождем сыпались стрелы татарские.

Наконец приказал Тохтамыш идти на приступ. С криком бросились татары к кремлевским стенам, приставляли к ним лестницы и лезли вверх. Потоки кипятка и горячей смолы потекли на них.

Стоны, дым, вопли…

Отошли татары.

— Победа! — кричали защитники Кремля.

На второй день начался новый приступ.

Опять жужжали стрелы, летели пущенные из метательных снарядов камни, а с кремлевских стен стреляли из тюфяков [21] Тюфяки — первые русские артиллерийские орудия. и пушек.

— Смотри, какой важный татарин, не иначе как мурза, — сказал стоявший над Фроловскими вратами купец-суконник Адам своему соседу, боярскому холопу.

— Где?

— Да вон, нарядный, сановитый, гляди…

Адам выпустил из самострела стрелу. Знатный татарин упал. Окружавшие его засуетились. В ответ на защитников Фроловских ворот взметнулась туча стрел.

И снова лезли на стены татары. Снова лили на них защитники Кремля кипяток и кипящую смолу.

Второй приступ был отбит. Три дня стояли татары, смертоносным поясом сжимая город. А на четвертый день, двадцать шестого августа, защитники увидели, что к стенам направились, подавая знаки, что идут для переговоров, несколько знатных татар и с ними два родных брата великой княгини Евдокии Дмитриевны, сыновья нижегородского князя — Семен и Василий.

Выехал вперед богато одетый старый татарин и закричал по-русски:

— Вас, людей своего улуса, царь Тохтамыш хочет жаловать! Вы пред ним ни в чем не повинны. Пришел хан беглого холопа казнить, Дмитрия. Он говорит вам: «Я не пришел владения своего истеряти, но соблюсти!» Царь не будет разорять ваш город.

Заговорил второй посланник Тохтамыша:

— Царь ни от кого ничего не требует. Разве только чтоб вышли к нему с честью и легкими дарами! Это честь для вас — легкие дары.

Заговорил и третий татарин:

— Хочет царь Тохтамыш увидеть град ваш и в нем побывать. А вам всем дарует мир и любовь свою! Отворите ему градные ворота!

— Ишь, ворота ему отвори! — закричали со стены в ответ.

— Мы еще не ополоумели!

— Знаем мир и любовь ваши.

Выступили вперед Семен да Василий, сыны нижегородского князя.

— Верьте нам! — сказал Семен. — Мы, ваши князья христианские, вам то же говорим и клянемся на том. — С этими словами он снял с себя крест и поцеловал его.

— Не прячьтесь от хана Тохтамыша! — поддержал брата Василий. — Клянусь на святом евангелии.

Русские стали совещаться.

— Чем кровь проливать, лучше поклониться. Поклонившись, голова не отломится, — сказал кто-то из бояр.

— А по мне — нельзя ворота открывать, — усомнился гражанин, простой человек. — Говорят, бойся козла спереди, коня сзади, а татарских вельмож, я мню, со всех сторон.

— Родные братья нашей великой княгини клянутся, что правду говорят татарове, — вступился кто-то третий…

И решил народ московский: поверить татарам. Вон и княжичи нижегородские к тому зовут.

Медленно, как бы думая, а стоит ли им отворяться, раскрывались все шире и шире железные, крепкие главные ворота Кремля.

Впереди шел князь Остей и знатные люди, архимандриты, игумены, попы с крестами, а потом и простой народ московский. Не с оружием вышли, а с дарами.

Выпустили татары доверчивых людей, а потом внезапно, как нападает хищник на добычу, бросились на безоружную толпу и начали рубить. Первым погиб князь Остей. Ордынцы ринулись в ворота, лезли по лестницам на стены. Началось избиение. Люди в панике метались по улицам в одиночку и целыми толпами. Всюду настигала их смерть.