Владимир Лысенков - Битва за поле в стихах

Всё началось с того, что он влюбился –

Влюбился так, как будто в первый раз.

Тогда на небе свет от звёзд искрился,

Она шла мимо, так начнем рассказ.

Но не об этом дивная поэма,

Не о любовной связи двух сердец!

Хотя, затронем мы и эту тему,

Не в красках, правда, я себе не льстец.

Он часто приходил, порой, бывало,

Дарил в букетах яркие цветы.

Она его часами обнимала,

Просила иногда, чтоб сбрил усы.

А рядом было поле золотое –

С него и началась эта любовь.

Гуляли они там с собакой вволю,

А у самих кипела в жилах кровь.

Так проходили месяцы и годы,

Сменялось лето осенью, зимой.

И принимали все они невзгоды,

Ведь вместе легче справиться с судьбой.

Охотничьи инстинкты воцарились

И становилось как-то невдомёк:

Ну как же так? Ведь только помирились,

И друг от друга снова наутёк.

Но прежде всех невзгод, обрушившихся с неба,

История случилась, полная чудес!

И в ней второстепенным он героем не был.

Так вот, попал герой в волшебный лес.

А дело было так – на этом поле

По древнему преданью старины

Однажды пастухи пришли и вскоре

Воздвигнули шалаш без новизны.

Из досок старых, из овечьей шкуры,

И из ковров, что выкинуть пора.

В работе было много той халтуры,

Но все же тот шалаш стоял пока.

Ни до, ни после так никто не видел,

Чтоб кто-то, притомившись от овец,

В том шалаше прекрасный сон увидел,

Пока не оказался там беглец.

Герой, что убегал от мыслей мрачных,

На поле находил он свой покой.

Он видел красоту цветов невзрачных

И кто-то звал его вслед за собой.

Напротив шалаша остановился,

Ведь он давно таинственно манил.

Из темноты никто не появился,

И он, шагнув вперед, страх победил.

В том шалаше была кровать и столик,

И что-то ещё было на земле –

Луч солнца отразила сталь и вскоре

Герой поднял кольцо, а с ним и дверь.

Оттуда на него томящим взором

Холодная смотрела темнота.

Герой был любопытным и упорным,

К тому же что-то так влекло туда.

Раздумывать в то время неуместным

Он посчитал и прыгнул в темноту.

Темно там было, холодно и тесно,

А сверху что-то веяло беду.

И не было в том тёмном подземелье

Каких-нибудь извилистых ходов.

Герою было уж не до веселья –

Шум сверху, и он двинулся на зов.

И не было тогда сильнее боли,

Чем та, которой был сейчас томим,

Ведь пять минут назад он был на поле,

Теперь же лес вокруг – он там один.

Внезапно дикий вой с кустов раздался,

А следом заунывный страшный свист.

Тогда герой совсем не растерялся,

И, развернувшись, сиганул обратно вниз.

Но перед этим он немного оступился

И полетел туда вниз головой,

А долетев, на время отключился.

Проснулся в комнате с горящею свечой.

Немного было в комнате убранства,

Лишь старый стол из высохшего пня.

Оставшееся малое пространство

Собой укрыла призрачная тьма.

Герой лежал на пуховой перине,

Укрытый тёплой шкурой слоя в два.

С угла глазами, вроде бы не злыми,

Смотрели на него два уголька.

Заметив, что проснулся он, скользнули

Они к свече и тут увидел он –

Барсук присел на примитивном стуле

И вдруг сказал: «Ну, ты упал, как слон!

Ну, кто же так спускается под землю?

К тому же полетел вниз головой!

Скажи спасибо чудному спасенью

Тётушке, дремавшей под норой.

Нет, не было такого удивленья,

Ведь у героя был тогда немалый шок.

Глазами он искал вокруг спасенья,

Присел. Он лучше выдумать не мог.

Барсук же продолжал, пристально глядя

На рот открывшего от страха паренька -

То отвернется к стенке, то опять присядет.

Да, в жизни хуже не было денька.

«Пойми, на нас наложено проклятье!

Но прежде расскажу я вот о чём:

Наш мир был создан для любви и счастья,

И прежде хорошо все было в нём.

Ведь долго наш король сидел на троне,

И королевство мудростью хранил.

А враг не смел и думать о короне,

Ведь знал, не хватит ни ума, ни сил.

Но, как бывает, ничего не вечно,

И наш король однажды занемог.

Он стал наивным, чуточку беспечным,

И удержать корону он не смог.

Пришёл ему на смену злой, коварный

Из королевства ближнего злодей.

Он приказал отлить златые ванны

И обложил налогами зверей.

Тюрьма была построена из камня

Для тех, кто не способен был платить.

И стали закрываться на ночь ставни,

И в мире неспокойно стало жить.

Но среди всех невзгод, безжалости и горя