Екатерина Франк - Под флагом цвета крови и свободы

Именно про этот разговор и сумел мельком услышать из болтовни слуг на кухне ничем не примечательный, кроме уродливых шрамов на лице и общеизвестного слабоумия, матрос – тот, кого окружающие звали Томасом Смитом, и до недавних пор он считал это имя единственным для себя. Теперь же Антонио Морено, бывший пиратский капитан, с удивительной легкостью принявший это и все остальное, связанное со своим прошлым, непрестанно крутился у дома Рочестера, вызнавая все новые и новые подробности о делах своего работодателя.

После исчезновения пленников–пиратов были допрошены, разумеется, все, кто служил в доме: мистер Рочестер был в самой настоящей ярости. К удивлению Антонио, его даже не заподозрили: конечно же, охранники рассказали хозяину о его визите, но никто не поверил их словам – матрос Смит действительно часто бывал в доме, однако в тот день его больше никто не видел, и Рочестер решил, что незадачливые сторожа просто пытаются снять с себя ответственность. Куда больше его волновал какой-то другой вопрос, насколько понял Антонио – и теперь всеми силами старался это узнать.

На сей раз ему повезло: обычно мрачный мулат Джо, личный камердинер Рочестера, накануне рассорившись с хорошенькой прачкой Бет, которую навещал последние четыре месяца, заливал свое горе не в кабаке, а на кухне, в компании сочувствующего Бенни и десятка других слуг. Многие из них, правда, пришли больше позлорадствовать – Джо был человеком малоприятным, однако от выпивки становился, как все молчаливые люди, редкостно болтлив. Подсев к нему и в течение четверти часа влив в глотающего ром, как воду, камердинера полбутылки неразбавленного, Антонио знал практически все о приходивших в последнее время к Рочестеру донесениях от осведомителей и устройстве его личных комнат.

Дело оставалось за малым: дождаться, пока все в доме уснут, и тихо пробраться в кабинет хозяина. Как ни странно, Антонио не чувствовал и тени сомнения в том, что его не обнаружат: пьянящая уверенность в своих силах, должно быть, имевшаяся в нем в бытность пиратским капитаном, вновь пробудилась в его сердце. Беззвучно ступая, прокрался он к двери – та оказалась заперта, и Антонио, вооружившись заранее припасенной штопальной иглой, принялся вскрывать замок. За стеной раскатисто храпел Джо – комнатушка его была как раз рядом со спальней хозяина.

Ящики стола у Рочестера заперты не были – непростительная неосторожность для человека, ведущего подобные делишки, как неожиданно жестко и злорадно подумал Антонио, роясь в бумагах: доставать их он не стал, опасаясь потом случайно сложить по–другому. Письмо, которое владелец компании показывал Дойли, лежало в самом низу.

«Уважаемый мистер Рочестер! – читал Антонио, про себя досадуя, что написано не на испанском, а на английском языке: вероятно, в прошлом он равно хорошо владел обоими, но теперь родная речь вставала в памяти куда охотней и быстрей. – Извещаю вас, что капитан Рэдфорд, равно хорошо известный нам обоим, пребывает на борту моего корабля. Думаю, не стоит уточнять, что вскорости вам предстоит принять решение: либо вы присоедините свои суда к моим и посодействуете уничтожению Тортуги, этого омерзительного притона, угрожающего благополучию испанских судов и нарушающего спокойствие торговли нашей великой империи; либо же ваш государь получит неопровержимые доказательства наших многочисленных сделок, которые станут вашим концом. Даю вам срок до пятнадцатого числа следующего месяца. Обдумайте мои слова и примите верное решение! Капитан эскадры Его величества короля Испании Филиппа, Хуан де Гарсия».

Фамилия автора письма была уже знакома Антонио, и он не испытал особенного удивления, столкнувшись с ней вновь. Куда большее волнение в нем вызвало содержание послания: до указанного срока оставалось немногим более трех недель, то есть времени на долгие переговоры у сторон не было – Гарсия фактически ставил Рочестеру односторонний ультиматум, а у того, похоже, не оставалось выбора, кроме как принять его. Был еще загадочный гость, побывавший у владельца компании днем; но сведения о нем Антонио имел крайне скудные. Быть может, это был один из осведомителей или даже посланник, доставивший означенное письмо – не суть. Пиратам, находившимся на Тортуге, и их семьям грозила смертельная опасность – Антонио не знал, насколько изменилась там ситуация за почти восемь лет, но в любом случае речь шла о жизнях тысяч человек!

Надо спешить – это капитан Морено решил для себя сразу же. До Тортуги, разумеется, ни одно судно «Рочестер и К…» не дойдет – тот, похоже, после войны перешел на более законные способы заработка – но если найдется корабль с пролегающим мало–мальски близко курсом…