Герберт Рид - Зеленое дитя

Творчество и индивидуальная свобода, искусство и социальная справедливость, демократия и личное счастье, — вот некоторые стороны идейной позиции Рида, которую он сам назвал «анархизмом». 6 марта 1915 года двадцатидвухлетний Рид пишет в своем «военном дневнике»: «Меня, видимо, не удовлетворяет современная Демократия. Безусловно, это прекрасный идеал в том смысле, что он все меряет практическим принципом: как сделать счастливыми возможно большее число людей? И все же он не предлагает стимулов для развития личности. Счастливым он, может кого-то и сделает, но уж благородным — точно нет. Даже для духовного супермена это фатальный путь. Разумеется, его проверкой «на вшивость» должно стать право каждого человека выбирать. Впрочем, судя по тем плодам, которые демократия уже принесла (например, акту о страховании), она отрицает право свободного выбора. Вероятно, причина моей неудовлетворенности в том, что в экономических вопросах я коммунист, а в вопросах этики — индивидуалист. Насколько совместимы эти убеждения?»

Ясно, что общего в них было мало, и, если в 1917 году Рид как многие интеллектуалы-англичане, охотно зачислял себя в коммунисты, то в 30-40-е годы он лишь укрепился в мысли о том, что коммунизм, как и фашизм, неизбежно порождает политическую диктатуру, и единственный выбор — дорога индивидуальной свободы и неупорядоченного опыта. В 1935 году он публикует памфлет «Суть коммунизма», где излагает взгляд на общественное устройство и собственность, созвучный трудам П. Кропоткина. Затем, в течение пятнадцати лет выходят, одна за другой, его работы о свободе «Поэзия и анархизм» (Poetry and Anarchism, 1938), «Философия анархизма» (Philosophy of Anarchism, 1940), «Политика неполитических» (The Politics of the Unpolitical, 1943) и «Экзистенциализм, марксизм и анархизм» (Existentialism, Marxism, and Anarchism, 1949). Все они написаны во время и после Гражданской войны в Испании, — Рид тогда много печатался в анархистских газетах «Испания и мир», «Мятеж», «Военный комментарий», «Свобода» и «Сейчас». Именно тогда Советы занесли его в черные списки анархистов, буржуазных идеалистов, — словом, врагов. Хотя членом анархистских групп или партий он никогда не был, и «анархизм» был скорее логическим развитием его модернистской эстетики. Вот как он объяснял в семьдесят с лишним лет свою приверженность анархии и порядку в последней написанной им книге «Культ искренности» (The Cult of Sincerity, 1968): «Моя привычка соединять анархизм и порядок, философию борьбы и пацифизм, упорядоченность жизни и романтизм, с революцией в искусстве и литературе, это скандальный случай в глазах традиционного, точнее, конвенциального философа. Этот принцип потока, китсовское понятие «негативной способности» оправдывают все, что я написал, — все, до последнего выпада и последней защиты. Я ненавижу все до единой монолитные системы, все до одной логические категории, любые претензии на абсолютность и конечность. Каждый день нам светит новое солнце». И дальше: «Вы слышите? Теперь понятнее, чью речь развивали в своих знаменитых работах Поль де Ман и Жак Деррида».

Защита свободы принимала разные формы: от создания истории и эстетики модернистского искусства до творческого самоопределения. Он едва ли не первым из писателей своего поколения начал «собирать камни». В 1924 году он издал «Размышления» (Speculations) — собрание рукописей Т. Э. Хьюма (1883–1917), поэта, философа нового искусства, погибшего на фронте. А годом позже опубликовал подборку хьюмовских «Заметок о языке и стиле» (Notes on Language and Style). В 1931 году вышло его первое эссе о скульптуре Генри Мура, затем переработанное в книгу «Генри Мур: очерк жизни и творчества». В 1936-м он пишет эссе «Сюрреализм» и «Историю современного искусства». Одновременно, с 1920-х гг., Рид ищет свой путь в современном искусстве. Его работы тех лет хранят следы напряженного поиска Для нас особенно интересны «чувство чести» — понятие, родившееся, по замечанию Пирса Пола Рида, еще в 1910 годы, и данное им определение романтизма. Вот как сам Рид объяснял, что такое «чувство чести»: «В какие-то мгновения иррациональное в человеке увлекает его в неведомую область отношений, — туда где его поведение будет оцениваться по иной шкале. Для меня чувство чести — это толчок, побуждающий человека к иррациональному поступку». В иррациональном начале видит Рид и суть романтизма: это «слово вмещает в себя инстинкт, интуицию, воображение и фантазию». Современное искусство, по его мнению, состоится лишь тогда, когда соединит иррациональное, т. е. романтическое, с реалистическим, или сознательным, началом. Это и есть, по Риду, искусство сюрреализма: «Самые основания разума, восприятие незамутненного интеллекта постоянно оспариваются творческой фантазией, воображением, миром иллюзии, который в той же степени реален, что и быстрота нашей мысли. Задача искусства состоит в том, чтоб примирить противоречия, заложенные в самой природе нашего опыта. Однако, искусство, следующее рациональным канонам, не в состоянии создать желанный синтез. Лишь то искусство, которое поднимается над действительностью, данной нам в сознании, лишь искусство трансцендентное и сюрреалистическое, может решить эту задачу. В этом факте заключено главное и неоспоримое оправдание романтического искусства, и я годами изо всех сил бьюсь над тем, чтобы прояснить эту простую истину».