Виктор Смирнов - Колокол и держава

– Тебя трудно узнать, Мойше, – насмешливо приветствовал его Захария. – Ты стал совсем старым и совсем тощим.

– Старея, человек видит хуже, но больше, – спокойно ответил Мойше Изгнанник. – А упитанный раввин – как худой поп, они оба ни на что не годятся. Тебя тоже трудно узнать, бывший лекарь. Ты живешь в роскоши и стал глух к бедам своих единоверцев, которые лишились крова.

– Ошибаешься, ребе. Я как раз собираюсь в Московию, чтобы просить их государя приютить наших изгнанников.

– Я знаю об этом, потому и пришел, – кивнул Мойше. – Да только, убегая от гадюки, не надо искать защиты у волка. Раньше русские попы ненавидели католиков и хорошо относились к евреям. Теперь все стало наоборот. Попы ненавидят евреев и подружились с католиками. И вина за это лежит на тебе, Захария Скара!

– Ты, верно, шутишь, ребе?

– Ничуть! Разве не ты вопреки нашим просьбам пытался обратить в нашу веру гоев, когда ездил в Великий Новгород с князем Михаилом? Семена, посеянные тобой, взошли, и теперь Русская церковь проклинает всех евреев.

– Чужую задницу хорошо хлестать, – огрызнулся Захария. – Лучше обернитесь на себя. Разве это мы, караимы, спаиваем гоев в своих шинках? И разве наши ростовщики обирают их безбожными процентами? Вот за это гои не любят евреев, а не за наши проповеди. И виноваты в этом вы, раввины! Вы пьете свое вино в одиночку, а требуете, чтобы веселилась вся синагога!

– Оставим этот спор, – устало молвил Мойше. – Для всех евреев настали тяжелые времена, и мы должны прекратить наши распри. Поэтому я пришел сказать, что наша община разрешит тебе ехать в Москву, если ты выполнишь наши условия.

– Разрешит? – расхохотался Захария. – В уме ли ты, Мойше? У меня своя община, и мне нет нужды в вашем дозволении.

– Дослушай меня, – кротко продолжал раввин. – Московия превращается в могучую державу, и евреи могли бы обрести в ней вторую родину. Но мы не должны давать повода нашим врагам обвинить нас в прозелитизме [41] Прозелитизм – стремление распространить свою религию среди иноверцев ( прим. автора ). . Поэтому ты должен обещать, что не будешь пытаться обращать русских гоев в нашу веру.

– Это все? – спросил Захария.

– Да, мы просим только об этом, – подтвердил Мойше.

– Так вот что я тебе отвечу, ребе. Я знаю русских, и, поверь мне, среди них есть немало людей, которые не хотят молиться раскрашенным доскам и целовать руки невежественным попам. Поэтому я буду по мере сил помогать им обрести истинную веру, несмотря на ваши запреты!

– Это твое последнее слово? – сурово спросил раввин.

– Да, это мое последнее слово. Так и передай тем, кто тебя послал.

– В таком случае я должен объявить, что мы запрещаем тебе ехать в Московию!

– Я плюю на ваши запреты, – презрительно отрезал Захария.

Раввин долго молчал. Потом зловеще спросил:

– Знаешь ли ты, что такое пульса де-нура? Это огненный бич, которым Бог наказывает грешников, нарушивших законы Торы. Если ты не подчинишься общине, мы совершим над тобой этот древний обряд. Мы соберем на кладбище десять раввинов, зажжем черные свечи и будем молиться о твоей смерти. И возмездие настигнет тебя так же неотвратимо, как неотвратим восход солнца!

Оливковое лицо Захарии на мгновение стало серым. Потом он насмешливо усмехнулся:

– Мои предки родом из Италии. Там существует старинный оберег от проклятий. Надо всего лишь подергать себя за причинное место, и они теряют силу.

– Напрасно смеешься, Захария Скара! Знай, что еще никто не выжил после пульса де-нура!

– Но и ты, раввин Мойше, знай, что иудей, призывающий на другого иудея гнев суда небесного, заплатит своей жизнью, если тот окажется невиновен! А теперь убирайся прочь!

Оставшись один, гахан гневно стукнул кулаком по столу с такой силой, что из нетронутого гостем кубка выплеснулось вино.

Шумно отпраздновав Песах, Захария Скара в сопровождении шестерых всадников двинулся в путь. От Чуфут-Кале до Перекопского залива добрались всего за три перехода. Захария ехал в расстегнутом полосатом кафтане, прикрыв от весеннего солнца бритую голову круглой каракулевой шапкой-караимкой и напевая себе под нос пасхальные земироты [42] Земироты – затрапезные песнопения ( прим. автора ). .

На горизонте тускло взблеснули зеленовато-серые воды залива, и пахнуло гнилью застоявшейся воды. Открылся просоленный, безжизненный берег, окаймленный бурыми грядами прошлогодних водорослей, лишь кое-где поросший сизой полынью и красноватой полянкой. Кони сунулись было пить, но, попробовав горько-соленой воды, в которой плавали медузы, с отвращением фыркнули.