Николай Дмитриев - В грозный час

Татары появились почти сразу. На дальнем конце поля из-за деревьев поодиночке начали выезжать всадники и прежде всего устремились к привлекшим их внимание кустам, видимо, проверяя, не прячется ли там сторожа московитов. Было ясно, что это передовой дозор ордынцев и вот-вот должны появиться их главные силы. Предположение оказалось верным. Бывший всё время рядом с Репниным Шуйский первым заметил татар и указал шестопёром на дальний край редколесья:

– Смотри, князь, идут…

Репнин, тоже увидев врага, обернулся. Позади него, заняв всю ширину дороги, в которую незаметно превратилась дозорная тропа, теснились дворяне. Те из них, что стояли в первых рядах, разглядев татар, уже изготовились к бою, а дальше шёл шелест:

– Татарва… Татарва рядом… – и Репнин понял, его полк готов к бою.

Когда князь снова глянул на поле, он увидел, что именно с того края редколесья, на которое указал Шуйский, выезжала главная масса татар. Тем временем уже подскакавший ближе дозор ордынцев тоже заметил открыто стоявших воевод и понёсся прямо на них. Раздумывать было некогда, и бывший во главе своего полка Репнин, без всяких колебаний выхватив саблю, галопом погнал коня навстречу врагам. По донёсшемуся сзади слитному гулу от множества пошедших карьером лошадей князь понял, что его дворяне, вырываясь из дорожной узости, стремительно разворачиваются для схватки с татарами.

Оба воеводы, оказавшись далеко впереди, первыми сшиблись с ордынским дозором, и вокруг Репнина сразу завертелся добрый десяток всадников, в то время как примерно столько же окружили скакавшего следом Шуйского. Татары отлично понимали, что перед ними важные начальники, и они явно стремились захватить урусов в плен ещё до того, как их выручат спешившие на помощь воеводам дворяне. Однако мчавшиеся от края редколесья ордынцы успели раньше и, зайдя сбоку, ударили по московитам. Там началась отчаянная схватка, и Репнину с Шуйским пришлось отбиваться самим.

Два особо прытких татарина с разных сторон подскочили к Репнину, явно намереваясь выбить его из седла. Полоснув ближайшего саблей, князь погнал вперёд, стремясь укрыться за густым, росшим неподалеку кустом. На какой-то момент ему удалось вырваться, конь воеводы пошёл вскачь, но внезапно его копыта угодили в скрытую травой водомоину, и вместо мотавшейся перед глазами гривы князь увидел летящую ему навстречу землю. Репнин едва успел вытянуть вперёд руки, принявшие удар, а как освободились от стремян ноги, он и позже не смог бы вспомнить.

Конь грянулся оземь, а сам воевода, спешно вскочив, подхватил выпавшую при падении саблю, собираясь биться до конца, и вдруг увидел, как сзади за мчавшимся к нему татарином внезапно возник неизвестно откуда взявшийся Шуйский и одним ударом своего шестопёра сшиб ордынца. Одновременно на поле что-то произошло, и татары, сцепившиеся было с дворянами, неожиданно стали заворачивать коней и вскачь понеслись назад, быстро скрываясь всё в том же редколесье. Проводив взглядом как всегда россыпью уходивших татар, Репнин покачал головой:

– Это что ж, видать, татарва наши силы прощупывала…

– Похоже на то, – неспешно пряча под епанчу шестопёр, согласился с ним Шуйский и, наклонясь, спросил: – Князь, ты как?

– Ничего… – бодро ответил Репнин, но всё же, ощутив некую слабость, ухватился за стремя Шуйского, а тот, немного подумав, сказал:

– Полагаю, тебе, князь, с полком здесь остаться надобно, а я, как мои лазутчики возвернутся в стан… – и, привстав в седле, Шуйский глянул на поле.

Дивей-мурза не особо торопил подходившую к Оке свою часть войска. Он полагал, что воевода урусов, едва прознав, что Девлет-Гирей пошёл через Сенькин брод, поспешит туда и не сможет помочь московитам, удерживающим брод у Дракина. Татарские лазутчики неплохо поработали, так что советник хана знал, сколько у Воротынского стрельцов и поместной конницы. Вопрос был лишь в том, как большой воевода собирается действовать. Предлагая Девлет-Гирею разделить войско и идти вокруг Серпухова с двух сторон, Дивей-мурза исходил из того, что даже половина ханских сил многочисленнее всех собранных тут московских полков, к тому же пушки хана, начав пальбу, задержат урусов возле реки.

Правда, ногаи, ходившие к броду, говорили, что московитов там тысячи три, но, с одной стороны, ежели царский воевода сумел прознать о задумке татар, то, возможно, урусов там будет больше, а с другой – Дивей-мурза хорошо понимал, что сбить прямым ударом такой отряд в любом случае трудно. Прикидывая, как поступить, советник хана вызвал Туган-бея – начальника шедших вместе с ним ногаев – и, когда тот подъехал, спросил: