Игорь Алексеев - На пересечении миров, веков и границ

Запомнилась продажа лицензии на технологию производства почвофрез, разработанную в Ростовском на Дону институте технологии машиностроения. Эта лицензия неоднократно продлевалась и действовала более 30 лет, что по моей информации оказалось рекордом длительности наших экспортных лицензионных сделок, хотя патент на изобретение и не подавался. В ходе знакомства с технологией я узнал, что один из компонентов полностью улетучивается в ходе термообработки. Японской фирме, интересовавшейся технологией, были переданы образцы готовой продукции, изготовленной бесплатно по ее чертежам. Хозяин фирмы решил лично осмотреть производство. Пока мы ходили по цехам он, одев новые бязевые перчатки, постоянно пытался коснуться подготовленной шихты. Перед выходом из цеха я попросил его испачканные перчатки чтобы их постирать. Он, поняв всё, засмеялся и выкинул их. Там же в Ростове мы согласовали и запарафировали условия лицензионного соглашения на продажу ноу-хау, которое Куракин подписал уже в Москве в ходе короткой протокольной встречи.

Как я уже упоминал, мы с Мишей Васильевым очень много работали в области цветной металлургии, где нашим любимым партнером был Ленинградский Всесоюзный алюминиево-магниевый институт. Директором института был Калужский, в прошлом Председатель Правительства Карелии. В институте была прекрасно поставлена патентно-лицензионная и информационная работа: на каждую фирму в мире и на руководство и ведущих специалистов велось досье: специализация, хобби, состав семьи, опубликованные работы и т.д. Все интересные публикации и опубликованные патентные заявки незамедлительно переводились и распространялись среди сотрудников института. Регулярно проводились заседания научно-технического совета, где рассматривались и направления исследований разных мировых фирм, чтобы скорректировать свои собственные перспективные планы исследований и развития. При составлении заданий на переговоры сотрудникам института поручалось обращать внимание на возможные темы будущих исследований. Никогда не забуду, как в ходе переговоров по продаже лицензии фирме Этил Корпорэйшн на технологию прямого восстановления алюминиево-кремниевых сплавов один из американцев высказал сомнение в экономичности использования кокса в открытых печах. Тут же начальник лаборатории, являвшийся ведущим разработчиком технологии, попросил паузу на полчаса. Вернувшись он шепнул мне: Хорошая идея. Я уже заказал вагон березовых дров. Уложим их поверх шихты в разогретую печь и необходимого качества кокс получится автоматически. Когда соглашение было подписано Калужский поблагодарил меня за достижение неожиданно для института высокой цены лицензии и посмеялся, что столько же они сэкономили за счет использования на своей опытной установке березовых дров вместо кокса.

Однажды, в конце 1970 года к нам пришел запрос от американской фирмы Карборундум на технологию производства синтетических алмазов. Борис Евгеньевич попросил меня разобраться. В те времена, чтобы вести переговоры о заключении лицензионного соглашения предприятию-разработчику совместно с отраслевым ведомством либо с АН СССР, если институт входил в структуру академии, было необходимо оформить лицензионный паспорт, где указывались авторские свидетельства, являющиеся предметом возможного соглашения, предприятия, на которых изобретение было освоено и много другой информации. Лицензионный паспорт согласовывался с Госкомизобретений и утверждался ГКНТ, который давал окончательное разрешение на продажу лицензии, включив тему в так называемый портфель экспортной тематики. В порядке исключения предварительная проработка темы разрешалась с согласия отраслевого ведомства и предварительного согласия Госкомизобретений. Синтетических алмазов в нашем портфеле не было. Я встретился с зам.председателя Госкомизобретений Львом Александровичем Иноземцевым и начальником управления патентования изобретений ТПП Михаилом Львовичем Городисским. Они мне рассказали о патентной ситуации в области синтетических алмазов, что первые разработки и публикации были сделаны в СССР ещё до войны, но первые патенты в 50-х годах были получены фирмой Дженерал Электрик, которая, постоянно расширяя область патентования, практически является монополистом на этом рынке, не допуская экспорта в западные страны советских синтетических алмазов, которые для нужд промышленности массово выпускаются на заводах СССР. Но патенты фирмы истекают начиная с 1973 года. Основные разработки в области производства и применения синтетических алмазов в стране являются и Институт сверхтвердых материалов Госплана Украины под руководством Валентина Николаевича Бакуля и Институт физики высокого давления под руководством Академика Леонида Фёдоровича Верещагина. Эти институты жесточайшим образом конкурируют между собой и Верещагин любым образом препятствует включению киевского института в структуру Академии. Иноземцев, с учетом того, что лицензионный паспорт от Бакуля уже давно к ним поступил, согласился дать предварительное разрешение, но посоветовал не сбрасывать со счетов и ИФВД. Пришлось съездить в Киев, познакомиться с людьми, с институтом. Обсудили все возможные формы сотрудничества с инофирмами. Доложил о результатах работы Куракину и с его согласия направили фирме приглашение на предварительную встречу с возможным посещением института в Киеве, после чего Борис Евгеньевич убыл в очередную планируемую командировку. Фирма же незамедлительно сообщила о своей готовности выслать делегацию во главе с Вице Президентом фирмы. При оформлении визы получаем информацию, что этот Вице оказывается в течение нескольких лет был военным атташе США в Москве. Пишу, на всякий случай, предварительную программу переговоров, согласованную с Бакулем, готовлю смету на прием делегации и иду с ними к и.о.Председателя Ф.И. Шпоте (Салимовский оказывается тоже был в командировке). Шпота отказывается утвердить документы и, вообще, принять делегацию (Шпионов нам только и не хватало). Показываю приглашение, подписанное Салимовским. После некоторого раздумья Федор Ильич звонит Смелякову и просит нас с ним срочно принять. Николай Николаевич просит меня доложить об истории запроса, что сделано, с кем общался. Рассказал нам, что В/О Станкоимпорт, который поставляет алмазную продукцию в страны-члены СЭВ и некоторые другие страны, где нет патентов Дж.Э., давно был готов судиться с опротестованием этих патентов. Но Минстанкопром отказался поддержать эту инициативу. Поэтому он считает, что давно пора было начать работу в этой области. Вместо Шпоты утверждает программу переговоров, включив Куракина в участники переговоров в Киеве. Утверждает смету, разрешив на обеды по 6 рублей на человека и увеличив число участников обедов с 6 до 10 человек. Шпоте приказывает обеспечить возвращение Куракина к началу переговоров в Киеве, а мне: – Молодой человек, Ваша задача ничего не обещать. Ваш отчет и Ваши впечатления письменно доложите мне лично. Встреча с фирмой в Москве была короткой и больше ознакомительной. Договорившись встретиться в Киеве, куда фирма должна была прибыть послезавтра самолетом, еду на вокзал, где встречаемся с Куракиным. Весь следующий день вместе крутимся в институте, проверяя готовность к встрече. Вечером по пути в гостиницу Борис Евгеньевич спрашивает Выпить с собой есть (его бутылку с имевшимися у меня бутербродами мы оприходовали в поезде)? – А как же! – Закажи мне в номер квашенной капустки и какого-нибудь мяса и приходи.