Владислав Романов: Нефертити

— Я только что вкусил трапезу, мой повелитель, и слишком насытил чрево своё. Думаю, большее ему только во вред... — певуче проговорил гадатель, глядя на красные мелкие гнойнички на скулах вождя.

«Пузырьки злости» — называл их про себя Азылык.

Суппилулиума решил предложить вина, даже потянулся за кувшином, но прорицатель его опередил.

— И вино мне радости не доставит, повелитель. Я бы выпил глоток ледяной воды Евфрата. Воды его священны и весьма полезны каждому, я уже сказал об этом твоим начальникам, и никакого вреда они не принесут.

Царь отправил слугу за водой, а тем временем поведал волхву свой сон, привидевшийся столь ярко, что он до сих пор стоял перед его внутренним взором. Оракул внимательно выслушал повелителя и несколько минут молчал, обдумывая странное сновидение. Самым неприятным в нём было то, что усиной петлёй скарабея срезало чёрные кудри правителя, и он даже ощутил холодок. Это уже было серьёзное предупреждение, и если полководец попытается пойти наперекор ему, то боги могут лишить царя жизни.

— Да, это несомненно вещий сон, ваша милость, — не без грусти покачал головой гадатель. — Год ныне такой, когда ваши звёзды держатся в тени и победного блеска не проявляют...

— Я проиграю митаннийцам? — впившись в гадателя взглядом, перебил волхва Суппилулиума и даже прекратил есть, столь важным для него был этот поход.

— На первый взгляд, всё указывает на это: мы стоим на границе с Митанни, нам предстоит сражение, исход которого плачевен. Так можно было бы расшифровать загадочный сон, — неторопливо промолвил волхв и, неожиданно улыбнувшись, добавил: — Но тут есть одна загвоздка. Незримый враг, что навёл на вас ужас, ваша милость, превратился в гигантского жука-скарабея, да ещё величиной с египетскую пирамиду. И первый, и второй знаки указывают не на митаннийцев, а на Египет. Его и следует опасаться. А с египтянами, я надеюсь, мы воевать не собираемся...

— Признаюсь, что перед этим я думал о войне с египтянами, — помедлив, признался властитель. — Мысль возникла невольно. Митаннийцы связаны дружественным договором с нынешним фараоном Аменхетепом Третьим. Кроме того, старшая дочь митаннийского царя Сутарны Тиу является любимой женой египетского монарха. И, как мне донесли, имеет на него немалое влияние. И вторгшись в Митанни, может так статься, мы окажемся втянутыми в войну с египтянами. Вот почему в моей голове связались воедино эти два государства. А потом, я не говорил об этом тебе, но меня давно одолевает мечта о походе к берегам Нила...

Правитель осёкся и замолчал. Не спешил и Азылык, видя, каким жадным азартом вспыхнули змеиные глаза правителя. Вернулся Хашша, принёс кувшин ледяной воды из Евфрата, наполнил кубок для придворного волхва и, поклонившись, вышел из шатра. Прорицатель неторопливо пригубил воду, ощущая, как сотни ледяных иголок впиваются в язык, немеют дёсны от холода и как проясняется голова после каждого медленного и сладостного глотка.

— Боги, заботясь о вас, предостерегают, чтобы вы, ваша милость, даже не помышляли о египетском походе, — помедлив, проговорил гадатель. — А срезанные у вас на макушке чёрные кудри очень плохой знак...

— Что он означает?

— Смерть... — Азылык выдержал паузу, заметив, как побледнел правитель хеттов. — Если, конечно, вы станете упорствовать в своих притязаниях на Египет.

— Выходит, мне и мечтать о том даже нельзя? — побагровев, зло усмехнулся вождь хеттов.

— Я бы не осмелился, ваша милость, бросать вызов верховному богу, — стараясь говорить как можно мягче, промолвил гадатель. — Он любит вас и даровал много побед, но у каждого властителя есть свой предел, за который ему не дано заходить....

— У меня нет пределов! — перебив оракула, вспылил царь хеттов. — Я бы хотел, чтобы ты всегда об этом помнил!

Азылык смиренно склонил голову, и Суппилулиума утишил свой гнев. Он отрезал кусок мяса, молча разжевал, причмокивая, допил вино, шумно отрыгнул, отодвинулся от стола.

— Но почему наши боги так благосклонны к этим высокомерным египтянам?! — снова рассердился правитель. — Почему они не хотят помогать мне?!

— Потому что одинокий всадник не в силах тягаться с движущейся пирамидой, которая ходит сама по себе, да ещё мудра, как скарабей. А мудрость нельзя победить мечом или безудержной храбростью, ваша милость. Египтяне сильны умом, их государство вытянуто в длину на огромном расстоянии, их флоту нет равных в мире, у нас же ни одного судна. Выдержав наш мощный натиск, они без труда разобьют нас, не приложив для этого особых сил. К такой войне надо долго готовиться, ваша милость. Боги хорошо видят преимущества каждой из сторон и предостерегают слабого... — оракул заметил, как презрительная гримаса передёрнула лицо властителя, едва у прорицателя вырвалось последнее слово. — Если, конечно же, тот умеет почитать и прислушиваться к их советам.