Игорь Пьянков - На линии [из жизни оренбургских казаков]

— Благодарю вас, поручик. Вы, как всегда, предусмотрели больше возможного. Пора разобраться с этими караван-башами. Прикажите подать чаю покрепче.

Едва копыта лошадей выцокали на камни главной оренбургской улицы и возница, дождавшись, пока колеса задней оси взберутся на мостовую, уже привстал, изготавливаясь пустить с ветерком до самого здания, занимаемого Оренбургским Отдельным Корпусом, его канцеляриею, сухонький старичок, сидящий в пролетке по левую руку от офицера и до того мурлыкавший учтивые пустячки, властно предупредил:

— А ну не дури! Поезжай-ка к той вон коновязи, а там заправь в проулок.

Возница оглянулся на офицера. Тот кивнул. Щелкнув вожжами, казак повернул в переулок, прижал к домам мещанскую колымагу.

— Сами наказывали живо, а тут расстарались туды-сюды… — вынужденный тащиться по разбитой в давний дождь, а теперь клубившейся пылью из колдобин дороге, бурчал недовольно казак.

— Туда вон-ка подправь, любезный. Погодь, ну я сказал?! Чуток гляну, — привскакивая в кузове, старичок указал на каменные склады.

Цепким взглядом окинув шеренгу кованых, с округленными створками, дверей, под навесами, он допрыгал до крайней ближней, подергал полупудовый замок, припал к щели между створками, перебежал к следующей. Стукая деревяшкой, в пыль сшибая верхи сохлых кочек, к нему уже спешил культяпый сторож — отставной георгиевский кавалер. Не дождавшись его доклада, старик вернулся к пролетке.

— Береженого бог бережет, — затихая, насупив брови, бросил он офицеру, заметив его усмешку. — Нашему купеческому делу за место гордости и спеси оборотистость треба.

Хоть и не последний человек был Осоргин, а подпасть под очи Военного губернатора ему пока не доводилось. Проведенный в кабинет, он оробел, подался назад — если б его о чем спросили, если б чего делать, куда как легче б стало. Но Эссен молчал. Прохаживающийся за спиной купца Герман, подставя ладонь, пресек отпячивание.

— Расскажи, что мне говорил.

— А-аа… — Осоргин крутнул лицом к адъютанту, продолжая с тем косить на сроненную до стола голову губернатора. — Это-т можно, труда нет. Ужо за… клади смело, пять десятков годочков коммерции моей с разными азиатами набрался я от них к себе уваженьица. Так бы и до гроба ничего, доторговал — только-с повело к большей взаимности. Надумал сподручней Бухарин) с Хивой приспособить. Народны эти, клади смело, единственно стоящие тамошней земли торговцы. Хотите знайте, ваше высокопревосходительство, хотите как, а приглашал из наших многих. В гильдии почитай в каждый ставень стукнул, как только ни увещевал отправить караван на паях. Да только пшик подали. Испугалось купечество! Ну, думаю, залез на колокольню — звони. И вот прошлым летом решился вверить капитал мой провидению… Отправил я, ваше высокопревосходительство, в Бухарию караван с товаром при приказчике Родионке Гогулине, обще с бухарским караваном. При коменданте Илецкой Защиты условился с караван-баши Хусраном Акнизаровым, чтобы в тракте базарлык киргизским ханам и султанам платить вообще…

— Базарлык? Что сие есть? — впервые разжал губы Эссен.

— Базарлык-то? Дак это пошлина. Издревне обычай такой платить Орде за проход по ее земле. Неужто не слыхали?

— Дальше говори, — перебил удивление купца Герман.

— Сказывать — не песок таскать… Лишь бы дело вышло… Ну, прибыли они в Орду, коей управляет степенный султан Темир Нуралиев. Взял он с бухарцев базарлык, то бишь плату условленную, и объявил: что, дескать, как истинно подданный России, он не токмо не возьмет пошлины с приказчика Гогулина, но и с татар, кои при караване моем состояли, ничего не требует. И даже приказал подвластным сопроводить нас, а Гогулину наказал в обратный путь следовать не иначе как прямо через его Орду. Когда ж прибыли в Бухарию, то завистливый караван-баши принес жалобу, что будто в тракте базарлык платил он один и за нас и потому просил взыскать с моего приказчика сто червонцев… Устрашением вымогли-таки шестьдесят. Скажу еще, что на обратном пути в Орде был и Арынгазы-султан. Оба они даже от подарков отказались. Конечно, не мое дело рекомендовать султанов Темира и Арынгазы…

— Вот именно. — Эссен поднялся, оказавшись на две головы выше Осоргина.

Адъютант незаметно подтолкнул купца к дверям. Плотно прикрыл за ним.

— Позволю обратить ваше внимание, Петр Кириллович, что Алчинской волости султан Мусраиб вымог у каравана Закиржана Нурмагометова столь умеренное взыскание, простирающееся не свыше четырнадцати копеек с верблюда, что надлежит иметь особое расположение к жалобам, чтобы роптать на таковой поступок, который в глазах моих, откровенно должен я вам сказать, не совсем предосудителен, ибо караваны вытравляют и вытаптывают на большом пространстве траву и мутят колодцы. — Гене замолчал, подбирая новые доводы к своему мнению.