Из жизни оренбургских казаков
Роман
Матери моей, Людмиле Яковлевне, посвящаю.
Среди тринадцати казачеств одно занимает уникальное место. Формально рожденное волей правительства, оно на деле явилось лишь объединением самостоятельных общин, освоившихся на огромных восточных окраинах России. В котел, выпаривший оренбургское казачество, его гущу, с особым цветным запахом, чередой опускали осевших в Самаре и Уфе ушкуйников, исетских казаков, Ставропольское калмыцкое войско в полном составе, потомков охранителей Камской линии. Разительное отличие северо-восточного казачества от южных и юго-западных украинских родилось под влиянием расселения новгородцев. Это если забрести крупным бреднем.
Текла и течет казачья река Яик. Кипит в котле его вода. Годы добавляют подручные и заморские пряности…
Из бумаг Войсковой канцелярии
За 1815 год
в Оренбургское казачье войско зачислено:
недорослей из дворян — 22
смоленских шляхтичей — 17
отпущенных на волю крепостных крестьян — 7
бродяг, не помнящих родства — 4
сыновей солдатских — 5
мещан — 1
малороссиян — 2
татар — 9
крещеный еврей-австриец — 1
крещеных киргизцев — 2
За 1816 год
в Оренбургское казачье войске зачислено:
недорослей из дворян и смоленских шляхтичей — 18
сыновей своекоштных — 41
отпущенных на волю дворовых крестьян — 20
сыновей солдатских — 21
малороссиян — 8
сыновей крестьян — 6
из духовного звания — 6
не помнящих родства — 1
однодворцев — 1
мещан - 1
сын работного — 1
татарский князь — 1
иностранец — 1
польской нации — 1
лифляндец - 1
новокрещеных киргиз — 4
новокрещеных башкир - 4
новокрещеных мещеряков — 2
Численность Оренбургского казачьего войска:
1768 год — 13 769 человек мужск. пола,
1806 год — 20 158 человек мужск. пола,
1816 год — 24 318 человек мужск. пола.
С давних времен возвышается над заяицкой степью белый утес. «Туз-тэбе!» — указывала на него камча [1] Камча́ — плеть.
заплутавшего скотовода. «Туз-тэбе!»— радостно вскрикивал утомленный многотрудным переходом караван-баши [2] Карава́н-баши́ — начальник каравана.
. От века добывали здесь кочевые народы тающую на языке соль, меняя ее на скот, шерсть, хлеб, изделия ремесленников. Поэтому, должно, и слыла Туз-тэбе священной и свидевшийся с ней опускал, помолясь, в расщелину корсачий хвост или заячью шкурку. Будь и для детей наших доброй, Соляная гора!
Едва заселив Яик, прослышали о ней русские люди. Глубил начатую киргизцем яму казак. Рубил соль, наваливал ею, до треска осей, телегу. Отдыхая, угощался кумысом.
В 1754 году оренбургский губернатор Неплюев предложил снять с башкир, мещеряков и татар ясак, зато соль обязать покупать из казенных магазейнов. Соляная монополия сулила втрое от ясака. Да и свои медяки подданные сносили б в казну сами.
В том же году сотник Оренбургского казачьего полка Алексей Углецкий променял саблю на мечты о тугой мошне. И летом под Туз-тэбе встало четырехугольное бревенчатое укрепление. Через двенадцать лет следующему подрядчику сенат дозволил загнать на промысел ссыльных рабочих. И ни одно кладбище бескрайней Оренбургской губернии не зарастало крестами с быстротой Илецкой защиты. От трех сотен каторжников 1775 года в новый век удержалось за кайло лишь пятьдесят семь. Но не повисли кандалы на гвоздях, столько босых ног ждало обуться, прозвякать унылую песнь чрез Россию.
В 1809 году послужить отечеству захотелось полковнику Григорию Струкову.
«…По воле Вашего Сиятельства осмеливаюсь представить здесь виды мои насчет распространения Илецкого соляного промысла, — писал он министру внутренних дел Куракину. — Долговременное мое в тамошнем крае пребывание не оставляет мне никаких сомнений в удобоисполнительности оных, и собственно на себя приемлю привести их в надлежащее действие, без всяких предварительных от казны пожертвований, побуждаясь единственно пользой Правительства.
Для лучшего объяснения видов сих считаю нужным упомянуть, что Илецкая соль, добываемая в Киргизской степи от Оренбурга в 64-х верстах, неподалеку от реки Илек, высокою добротою своею превосходит все прочие, как российские, так большею частию и иностранные, соли. Изобилие источника столь богато, что в течение шестидесяти или семидесяти лет, когда соль сия известна стала, конечно, ни тысячной доли оного не исчерпано.
Читать дальше