Элизабет Гиффорд - Добрый доктор из Варшавы [litres]

– Говорят, что мы всех перепугаем. Что подвергаем людей опасности. Что если немцы прознают, репрессий не избежать. Они ничего не хотят слышать. Но мы уверены, что нацисты собираются ликвидировать гетто. Все гетто – сразу и повсюду. Это не что иное, как план полного уничтожения евреев. И мы решили, что не пойдем на бойню, как овцы.

К ним подходит Тося. Ее вьющиеся светлые волосы взлохмачены сильнее, чем обычно, на побледневшем лице озорные веснушки выглядят не такими яркими. Она вопросительно смотрит на Ицхака.

– Я им рассказал.

– Так ведь для тренировок нужно оружие. Оно у вас есть? – спрашивает Миша.

– Пистолет.

– Всего один пистолет?

– Это только начало.

Тося поворачивается к Софии:

– Мы получили его от Союза польских рабочих. У них самих не хватает оружия, поэтому больше они не дали. Прежде чем пришлют еще, хотят знать, будет ли от наших занятий толк. Поэтому мы просим всех, кто связан с польскими рабочими, всех проверенных людей пройти начальную подготовку, а тебе можно доверять, я знаю, ведь в колледже ты вступила в профсоюз. Так ты придешь?

В глазах Софии читается сомнение.

– Вообще-то было бы полезно научиться, – говорит Миша. Сам он умеет обращаться с ружьем, еще в детстве каждое лето на болотах Припяти охотился на дичь.

Губы Софии решительно сжаты, она коротко спрашивает.

– Когда?

– Завтра в четыре.

Тося шепчет адрес на улице Новолипи и исчезает перед началом лекции.

В передней части зала Корчак стоит за кухонным столом, протирает очки, закрывает покрасневшие глаза и начинает:

– Я хочу научить взрослых понимать и любить это чудесное и творческое состояние «я не знаю» в вопросах воспитания детей – полное жизни и ошеломляющих сюрпризов.

София быстро пишет, стараясь не думать о том, что сказали Ицхак и Тося, заставляя себя сосредоточиться на лекции. Ей хорошо знакома эта идея из книги, которую Миша подарил ей на свадьбу. Призыв Корчака уважать каждого ребенка – оазис надежды и человечности среди зверств и жестокости. И разве не лучший способ противостоять нацизму – бережно передавать знания следующему поколению, вести их светлой дорогой добра и гуманизма, несмотря на все усилия нацистов превратить в животных целый народ?

Но новости Ицхака не выходят у нее из головы. Неужели это правда и у нацистов есть план уничтожить всех евреев в Польше?

Стоит ли посещать курсы военной подготовки, ведь это так опасно?

София вспоминает Кристину. Ее младшая сестра – член подпольной группы. Она постоянно в поездках, покидает гетто, чтобы помочь вернуться евреям, оказавшимся в городах на востоке и теперь, при рейхе, страдающим от ужасных погромов.

Так разве может она не пойти?

На улице Новолипи по адресу, который Тося дала Софии, она находит высокое ветхое здание. Лестница, ведущая на верхние этажи, полуразрушена, перила и доски по бокам ступенек оторваны на дрова. По каменным ступеням она спускается в подвал и кричит в темноту. Открывается дверь. Внутри ждет Тося и кучка подростков и молодых людей лет двадцати, которых София раньше не встречала.

На уроках им рассказывают о партизанской тактике, тактике уличных боев, показывают, как делать бомбы из бутылок и бензина. София учится стрелять, разбирать и собирать пистолет и за следующие две недели постепенно привыкает к тяжести холодного, твердого металла в руке, запаху масла и железному привкусу крови на пораненной на занятиях губе.

И все же каждый раз, покидая подвал и возвращаясь на Огродову, она думает: а так ли уж нужны эти занятия? На улице тепло, из-за стены льется аромат цветущей сирени. В последнее время указы нацистов стали мягче, комендантский час перенесен на более позднее время.

Не ошибаются ли Тося и другие, считая, что немцы планируют ликвидировать гетто?

Может быть, прав Еврейский совет? И идти напролом – ошибка? А чтобы остаться в живых, лучше всего просто опустить голову и тихо отсидеться до конца войны?

Последний вечер Сэмми Гоголя в доме. Его тетя решила дать взятку и покинуть гетто. Долговязого подростка она забирает с собой на юг, где они спрячутся на ферме у дяди.

– Вам не кажется, что здесь, с другими детьми, Сэмми будет безопаснее? – спрашивает Корчак. – В дороге вы очень рискуете.

Он не упоминает очевидное: длинный еврейский нос, который выдает его с головой. Стоит нацистам взглянуть мальчику в лицо, ему конец. Сразу же поймают.