Карлос Рохас - Долина павших

В предисловии к двухтомнику избранных произведений Карлоса Рохаса известный испанский литературовед академик Гильермо Диас-Плаха, чьим учеником Рохас был еще в школьные годы, сделал любопытное наблюдение: «Рохас родился в 1928 году, в том самом году, когда мы, испанские писатели, а с нами и весь мир отмечали столетие со дня смерти дона Франсиско Гойи. Можно сказать, что Карлос Рохас родился под знаком Гойи». Двухтомник вышел в свет в 1974 году: еще не был написан роман «Долина павших», и Карлос Рохас только приближался к встрече с Гойей. Конечно, сбывшееся предсказание ученого основано не только на случайном совпадении дат, но и на анализе творческой эволюции Рохаса. Не личный, а национальный «гороскоп», особенности идеологической ситуации в Испании 1970-х годов обусловили обращение испанского писателя к великой фигуре Гойи.

Биография Карлоса Рохаса обычна для западного писателя его поколения. Окончил Барселонский университет, получив ученую степень доктора философии и литературы. Потом преподавал, главным образом в американских университетах. Начал печататься в 1950-х годах, с тех пор издал четырнадцать романов, много исторических, публицистических и литературоведческих сочинений. Награжден несколькими литературными премиями. В общем, казалось бы, спокойная, размеренная, насыщенная чтением и раздумьями жизнь профессионального интеллектуала. Почему же вдруг Гойя? Диас-Плаха утверждает, что «Карлос Рохас пропускает свой жизненный опыт, свои воспоминания сквозь точно пригнанную к ним патетическую призму Гойи». Может быть, потребность в таком фильтре появилась действительно из-за воспоминаний, которые «чем старе, тем сильней»?

Карлосу Рохасу было восемь лет, когда началась гражданская война, и одиннадцать лет, когда война закончилась. Конечно, он видел и запомнил «бедствия войны»: лишения, бомбежки, толпы беженцев на улицах Барселоны, страх и террор. В Барселоне, как и во всей Каталонии, расстановка сил в годы Республики и войны была особой: здесь ведущие позиции занимали анархисты, которые пытались на практике осуществить свою программу «либертарного коммунизма». Они создавали в республиканском тылу вооруженные отряды для подавления не только врагов, но и подозреваемых в колебаниях. Анархисты пошли даже на массовые расстрелы крестьян и рабочих из социалистических профсоюзов. Расстрелы пленных на горной дороге, о которых Сандро рассказывает Марине в романе «Долина павших», — один из эпизодов анархистского террора в Каталонии.

После окончания войны долго еще не кончались ее бедствия. Обстановку первых лет франкизма: голод, разнузданная спекуляция, обыски и аресты, смертные приговоры и переполненные концентрационные лагеря — мы хорошо знаем по книгам других писателей поколения Рохаса: Аны Марии Матуте и Хуана Гойтисоло, Антонио Ферреса и Альфонсо Гроссо. А юношей-студентом Рохас слушал высокопарные разглагольствования франкистских краснобаев об «испанском духе», «империи бога», «крестовом походе». В Барселонском университете была тогда заменена вся профессура: многие крупные ученые эмигрировали, другие были репрессированы или отстранены от преподавания. В университетской и вообще интеллектуальной среде роились то зловещие, то смехотворные фигурки, напоминающие персонажей «Капричос».

Первые книги Рохаса еще не предвещают встречи с Гойей. Молодой писатель тогда только вырвался из франкистской «империи бога», глотнул европейского интеллектуального воздуха, жадно набросился на запрещенные в Испании книги. Ранние романы Рохаса кажутся поэтому даже простодушными: так открыто заявлено в них об увлечении автора экзистенциалистской философией, о подражании Сартру, Камю, Фришу. Не сразу нащупывает Рохас свой путь, свою тему.

В раннем романе «Нежность невидимого человека» (1963) некий писатель, случайно потерявший паспорт во время поездки в Америку, оказывается в невероятной ситуации — он не может доказать ни обществу, ни отрекшимся от него родным своей идентичности. А главное — он и сам не может обнаружить в себе хоть что-нибудь свое, неотъемлемо и неоспоримо свое.