Йожеф Дарваш - Колокол в колодце. Пьяный дождь

У двери в комнату Андраш протянул руку безмолвно следующему за нами угрюмому Мартину и сказал:

— Ну, будь здоров…

Но Мартин не принял руки Андраша.

— Нам еще кое о чем надо договориться.

Мы расположились среди расставленных в беспорядке столов. Мартин уселся в углу, позади Андраша, и молча поглядывал вокруг колючим взглядом. Это напомнило мне картину свиданий в тюрьме, когда надзиратель сидит в углу, откуда подозрительно прислушивается к каждому слову, наблюдает за каждым движением узников и посетителей.

Андраш все еще продолжал разглагольствовать о взаимосвязи телесной и духовной собранности. Но вдруг на полуслове он прервал свои рассуждения и совсем другим тоном спросил:

— Что нового в городе? — И, уже обращаясь только к Гезе, продолжал: — Как дела дома? В Вёльдеше? Есть какие-нибудь вести?

Вместо ответа Геза проговорил:

— Я пришел за тобой.

— За мной? — удивился Андраш.

— Да, и за тобой… — И точно так же, как до этого в коридоре, принялся излагать свои взгляды на народную, национальную революцию, которая, дескать, вполне закономерно прорвалась теперь наружу. В его тоне звучала какая-то задиристость. Я-то знал, что она адресована не Андрашу, а Чонтошу. Он полемизировал с ним, нападал на него.

Лицо Андраша все более мрачнело, оживление улетучивалось.

Вдруг зазвонил телефон. Андраш взял трубку.

— Да, это я… Кто?.. — Он замялся на мгновение и украдкой взглянул на Гезу. — Соедините, — произнес он наконец, и лицо его сразу приняло напряженное выражение. — Да… Я… Пожалуйста. Здравствуйте… Со мной?.. Можно… Заходите ко мне сюда… Почему?… Ну что ж… — В голосе его появились нотки раздражения. Очевидно, тот, кто говорил с ним, прервал его и пустился в многословные рассуждения, так как Андраш долго молчал, слушая его. — Тогда встретимся на нейтральной территории. — Слово «нейтральной» Андраш иронически подчеркнул и вслед за этим назвал мой адрес. — Там живет мой зять… Ты знаешь его… Хорошо, вечером…

Он положил трубку и некоторое время задумчиво глядел перед собой.

— Итак… — произнес он и со стереотипной улыбкой на лице обернулся к Гезе, словно принимал, сидя за письменным столом, очередного посетителя. Но вдруг улыбка сошла с его лица — видно, вспомнил, на чем был прерван его разговор с Гезой.

А Геза, ничего не замечая, опять стал говорить, приводить доводы, объяснять, доказывать.

— Разумеется, во всем происходящем есть и будут еще трагические моменты. Но главное все же в том, что народ достаточно созрел, чтобы стать наконец хозяином своего будущего. Сейчас мы переживаем момент взрыва в великом моральном, я бы сказал химическом, процессе, ускоренном при помощи катализатора. То, чему не суждено было осуществиться ни в тысяча восемьсот сорок восьмом, ни в тысяча девятьсот девятнадцатом, может стать явью теперь. Главное сейчас, чтобы люди, которые…

Подчас речь Гезы носила такой же риторический характер, как плохая передовица в газете.

— Знаешь что? — угрюмо прервал его Андраш. — Шел бы ты домой писать картины! А заниматься политикой предоставь другим.

Как это ни странно, Геза даже не попытался возразить. Он встал и молча направился к двери. Лицо его не выражало никаких эмоций. Однако на пороге он обернулся и сказал Андрашу:

— Что бы ни случилось, на меня ты всегда можешь рассчитывать… — И вышел, так и не удостоив меня взглядом.

— Кто этот чудак? — после некоторого молчания спросил Мартин.

Андраш, оставив без внимания его вопрос, обратился ко мне:

— Знаешь, кто звонил только что? Карой Болгар… Ты не возражаешь, что я назначил встречу с ним у вас?

Имя, названное им, поразило меня. Теперь я уже понимал значение того взгляда, который Андраш украдкой бросил на Гезу во время телефонного разговора.

— И охота тебе с ним встречаться? — вспылил Мартин. — С этим ренегатом?

— Ну-ну, не горячись! — Андраш устало махнул рукой. — Как ты можешь так безапелляционно заявлять, кто ренегат, а кто нет?

— Он же один из главных подстрекателей! Он из тех, кто ответствен за все происходящее на улицах! — И тревожным голосом добавил: — Пойдем со мной, Андраш! Брось все это к черту! Пока совсем не запутался.

— Нельзя мне уходить! Ведь я же сказал тебе.

— А на переговоры с Кароем Болгаром и ему подобными можно?

— Во всяком случае, сейчас мое место здесь!

— Сейчас твое место на заводе! Среди рабочих!

Андраш сделал беспомощный жест рукой, а Мартин продолжал: