Артур Феличе - Багровый хамсин

Кема смахнула невольные слезы и зажмурилась.

— А ты все еще страдаешь глазами?.. — спросила ее Бикит. — Почему ты не сходишь к жрецу Тотимгаби?.. Он, говорят, вылечивает даже слепых…

— Благодарю тебя за совет и за огонь. Бикит. Да пошлют тебе боги долгую жизнь, — ты никогда ни в чем не отказываешь…

— Слушай, Кема, не сходишь ли ты сегодня со мной на рынок?.. — спросила жена Нугри. — Я хочу продать несколько яиц и обменять лук на рыбу. Двоих нас не так скоро бы обманули при расчете.

— Хорошо. Я зайду за тобой, только истолку «сорго».

Кема ушла, а Бикит, поставив глиняный кувшин на голову, поспешила за водой к соседнему пруду.

Там, среди купающихся в тинистой воде волов, женщины обменивались новостями.

— Да хранят тебя боги, Бикит, — приветствовали жену Нугри соседки. — Ты слыхала: говорят Рамсису, вместо того, чтобы самому жениться на своей сестре, хочет отдать ее за старика Аменмосу!..

— Вот потеха!..

— Что же она станет делать с его лысиной?..

— Говорят, он ей подарит на свадьбу ожерелье из собственных зубов!..

Дружный хохот покрыл эту шутку.

— Эй, Хети, что же ты не смеешься?..

— Разве я могу смеяться, — отвечала бледная, всегда голодная Хети, — когда мой муж не встает с цыновки вот уже пол «лунного круга»…

— Неужели все еще с тех пор, как он надорвался, таская камни для пирамиды?

— Да обрушатся пески хамсина на эту проклятую пирамиду, — заплакала Хети, — да ограбят ее разбойники «педжет», да не будет она достроена еще пятьдесят наводнений!.. Есть ли на свете человек несчастнее каменщика—строителя царских пирамид?..

— А ты думаешь землепашцу легче?.. — возразила Бикит. — Брат моего мужа — простой пахарь. Спроси его, что он скажет тебе о своей работе. Он разрыхляет землю рядом с волом, он таскает с утра до поздней ночи воду из каналов и запруд… И все-таки ему не хватает зерна — он голодает… Ведь большую часть урожая он должен отдать сборщикам… Его спина болит от палок, которые он получает за всякий просроченный день… Его отрывают от его собственной работы и гонят на работы для «хека» или простого «рпат». А, помилуйте его боги, попадет он на землю храма, — с него сдерут последнюю шкуру… Ступай, спроси, что он расскажет тебе о своей жизни!..

— А ты полагаешь, что кузнецу лучше живется?.. — крикнула жена кузнеца. — Его пальцы шероховаты как крокодилова кожа, и пахнет от него хуже, чем от рыбьей икры!.. Он работает даже ночью!.. Вместо сна он обжигает себе руки, а дым съедает ему глаза!..

— А ткач?.. — перебила ее жена ткача Хмуну. — Его колени всегда на высоте его сердца; он не дышит чистым воздухом… Если хоть один день он не изготовит положенного количества материи, — его привяжут, как лотос на болоте, и измолотят палкой, как ячмень!..

— Пальцы красильщика, — подхватила подошедшая Кема, — издают зловоние, как тухлая рыба; глаза его слипаются от усталости, но руки не должны отдыхать… Вся жизнь его проходит за кройкой лоскутов; цвет пурпура внушает ему отвращение; вид одежды мутит ему сердце!..

Женщины наперебой кричали о тяжести ремесла их мужей, о своей бедности и вечном голоде.

— А сапожник?.. Что он ест?.. Он грызет кожу, чтобы утолить боль в животе… Здоровье его — это здоровье дохлого козла!..

— А гонец, которого посылают в чужие края?.. Он спешит завещать свое имущество детям, ведь его ждут дикие звери и дикие менту; да велико ли его имущество, — две цыновки да два горшка под пальмовой крышей — вот и все… А что он находит по возвращении в Долину?.. Не успеет он приехать, как его снова отправляют в путь!.. И так до самой «смерти!..

— А цырюльник?.. Он бреет до поздней ночи. Только за едой он и может отдохнуть, облокотившись на стол. Он бегает из дома в дом, с одного конца рынка на другой, как запаленный осел, в поисках работы; руки его давно дрожат от усталости, но ему надо наполнить животы своих детей, и он не смеет присесть: пчелка ест мед, который сама собрала!..

— Благодарение богам, если их всех еще не отправят на войну или в каменоломни искать камень для пирамиды!..

— Я же говорю, — снова заплакала Хети, — будь она проклята, эта пирамида, рассей ее дыхание Сета!..

Бикит поставила полный кувшин на голову и обняла плачущую женщину.

— Полно, Хети, ведь ни слезами, ни проклятиями не поднимешь с цыновки твоего мужа!.. Послушала бы ты, что говорит мой Нугри. Он говорит, что наше счастье в наших руках, но только мы не умеем его взять. Вот уж кто ненавидит всех «рпат» и «хеков», а пуще всего жрецов и самого «благого бога»… Боюсь, что он не долго проносит голову с такими мыслями…