Ильдефонсо Фальконес - Собор у моря [Литрес]

Часть груза несет Святая Дева, говорили ему.

Боже! Если это так, сколько же весит камень?..

Спина болела, болела ужасно.

Мальчик немного отдохнул. Сможет ли он идти дальше? Арнау посмотрел вокруг себя. Он остался один. Даже погонщиков не было видно, потому что они шли другой дорогой — в сторону ворот Трентаклаус.

Сможет ли он?

Арнау посмотрел на облака, вслушался в тишину и одним рывком взвалил на плечи камень.

Ноги пришли в движение. Одна — другая, одна — другая…

Возле Кагалеля он снова отдохнул, прислонив камень к выступу скалы. Появились первые бастайши, которые направлялись уже обратно в каменоломню. Никто не разговаривал, люди только изредка поглядывали друг на друга. Арнау снова стиснул зубы и взвалил камень. Некоторые мужчины приветливо кивнули ему, но никто не остановился.

«Это его испытание», — заметил один из них, когда Арнау уже не мог их слышать.

«Он должен сам справиться», — согласился с ним другой, глядя, как медленно движется мальчик.

Когда Арнау прошел западную часть городской стены у Фраменорса, ему повстречались горожане Барселоны.

Мальчик продолжал внимательно следить за своими ногами.

Он уже в городе!

Моряки, рыбаки, женщины и дети, рабочие верфи, плотники — все они молча наблюдали за мальчиком, согнувшимся под тяжестью камня, вспотевшего, с лицом, налитым кровью. Люди пристально смотрели на ноги юного бастайша, за которыми следил и Арнау, не обращая внимания ни на что другое, и все мысленно подталкивали его: давай, паренек, — одна — другая, одна — другая…

Некоторые подстраивались под шаг Арнау и шли за ним, не говоря ни слова, пока по истечении двух часов усилий мальчик не дошел до церкви Святой Марии в сопровождении маленькой молчаливой толпы.

Работы приостановились. Каменщики собрались на помостах, плотники и каменотесы дружно повернулись в сторону малолетнего грузчика. Отец Альберт, Пере и Мариона, которые с нетерпением ждали Арнау, напряженно следили за каждым его шагом. Анхель, сын лодочника, ставший уже чиновником, подошел к Арнау.

— Давай! — крикнул он. — Ты уже на месте! Ты дошел! Ну давай, давай!

С верхних помостов тоже послышались ободряющие крики. Люди, которые шли вслед за Арнау, разразились восторженными возгласами. Кричали все, кто был в церкви Святой Марии, и даже отец Альберт присоединился к общему ликованию. Арнау продолжал смотреть на ноги — одна — другая, одна — другая, — пока не дошел до места, где складывали камни.

Подмастерья и рабочие бросились к камню, который притащил мальчик.

Еще не разогнувшись и дрожа, Арнау поднял глаза и улыбнулся. Люди окружили его и стали поздравлять. Арнау так устал, что не мог даже понять, кто стоит рядом с ним. Он узнал только отца Альберта, чей взгляд был направлен к кладбищу Шелковиц. Арнау пошел за ним.

— Ради вас, отец, — прошептал он.

Когда люди разошлись и Арнау снова засобирался в каменоломню вслед за своими товарищами, которые уже совершили по две-три ходки, священник, получивший указание от Жозефа, старшины общины, позвал его.

— У меня для тебя есть работа, — сказал он мальчику.

Арнау остановился и с недоумением посмотрел на него.

— Нужно прибрать в часовне Святых Даров, снять нагар со свечей и аккуратно расставить их.

— Но… — запротестовал Арнау, показывая на камни.

— Никаких «но».

Это был трудный день.

Сразу после летнего солнцестояния темнело поздно, и бастайши работали от восхода до заката, разгружая корабли. Купцы и лоцманы, которые хотели оставаться в порту как можно меньше, то и дело подгоняли их.

Арнау вошел в дом Пере с переноской в руках, еле передвигая ноги. Восемь лиц повернулись в его сторону. Пере и Мариона расположились за столом рядом с мужчиной и женщиной. Жоан, мальчик и две девочки, которые сидели, прижавшись спиной к стене, смотрели на него с пола. Каждый был занят своей миской.

— Арнау, — сказал Пере, — познакомься с нашими новыми квартирантами. Гасто Сегура, дубильщик кожи.

Мужчина только слегка наклонил голову, не прекращая есть.

— Его жена, Эулалия, — продолжал Пере.

Женщина улыбнулась, и старик перевел взгляд на детей:

— А это Симо́, Аледис и Алеста.

Арнау, совершенно изнуренный, сделал едва заметное движение рукой в сторону Жоана и детей и уже хотел взять миску, которую ему протягивала Мариона. Однако что-то заставило его вновь повернуться к детям…

Что? Глаза!

Огромные карие глаза, живые, блестящие, пристально смотрели на него. Девочки улыбнулись ему: