Андрей Серба - Быть Руси под княгиней-христианкой

— Вдова сотника Ингвара, дева Краса сказала, откуда у неё драгоценности, которые одновременно своими называешь и ты, и я смогу завтра проверить, правдивы или ложны её слова. Теперь ответствуй ты, откуда могла заиметь столь дорогие украшения?

— Мне их оставил покойный муж, сотник Ингвар.

— Обыкновенный сотник оставил такие дорогие украшения, подобных которым и по красоте нет даже у меня, великой княгини, и ни на одной из боярынь и воеводш? Ты не спрашивала, откуда они у мужа и почему он вздумал сообщить о своём богатстве тебе лишь перед кончиной?

— Украшения стали его добычей в одном из походов, о них он не говорил мне потому, что желал сохранить их на тот случай, если я останусь одна с сыновьями.

— И ты поверила, что сотник, тем паче не великокняжеской, а воеводской дружины, мог возвратиться из похода с такой добычей? Он ведь понимал, что в любом бою может сложить голову и ты тогда никогда не станешь обладательницей этого богатства, но открыл тебе свою тайну только перед тем, как скончаться от ран в собственном доме, когда его едва живым привезли с порубежья?

— Мне неведомо, каким образом драгоценности попали к покойному мужу и отчего он сказал мне о них так поздно. А расспрашивать об этом умирающего я не могла.

— Значит, ты ничем не можешь подтвердить, что спорные драгоценности твои, — заявила Ольга. — Если завтра видок, которого только что помянула дева Краса, подтвердит, что он подарил ей эти драгоценности, тебе несдобровать...

— Великая княгиня, прости, что перебиваю тебя, — раздался голос Красы. — Дозволь слово молвить.

— Говори, — разрешила Ольга.

— Великая княгиня, завтра никто уж не станет сомневаться, что украшения со смарагдами мои и вдова должна будет понести кару за злостный навет. Но настигает ли возмездие ту, которая подбила её на злодейство, втянув в него и судью-головника? Ведь жена воеводы Свенельда откажется от всего содеянного и предстанет лишь видоком, который доверился несчастной вдове и по доброте души своей пожелал помочь. И если после суда вдову ждёт поруб [120] Поруб — темница в виде земляной ямы, крытой дерном. , то зачинщицу всего вира — в несколько гривен, которые отдать ей ничего не стоит. Великая княгиня, ты сказала, что намерена разобраться в тяжбе не только как судья, но и как жена. Неужто тебе не жаль далеко не молодую вдову, которую втянула в эту ложь воеводша. Вдова и так была наказана, осталась без мужа молодая, красивая и с тремя малыми детьми. Она не могла обрести новую семью, но и не желала противиться зову тела. Стала утехой для мужчин, пристрастилась к хмельному зелью, что сгубило её...

Ольга поняла, куда клонит Краса, и размышляла, что ей выгодней: предстать в глазах присутствующих суровым, справедливым судьёй либо доброй, понимающей и прощающей чужие слабости женщиной, заступницей и девы-сироты, и заблудшей непутёвой вдовы?

— Однако вдова смогла одна-одинёшенька поставить на ноги детей, вырастить из них достойных русичей. Её старший сын погиб в походе великого князя на Царьград, два других недавно возвратились с воеводой Свенельдом из Аррана. Великая княгиня, разреши вдове ещё раз подумать о своей жизни и о том, как плачевно она может завершиться? Спроси её ещё раз об украшениях. Может статься, муж-сотник оставил ей не эти драгоценности, а всего лишь очень схожие с ними, а она, на хмельную голову после бражничания с хазарскими купцами, спутала их с моими? Вдруг на судилище она поняла свою ошибку и готова признать её?

— Вдова сотника Ингвара, последний раз спрашиваю тебя: утверждаешь ли ты, что украшения, о которых затеяна тяжба, твои? Может, они лишь похожи на те, что ты получила от покойного мужа? Сейчас в Византии и Хазарии развелось немало умельцев, золотящих медные украшения, где вместо самоцветов поддельные камни. Их сбывают простакам как настоящие драгоценности. Возможно, твой муж и ты стали жертвой подобных обманщиков? — обратилась Ольга к вдове.

Та, стоявшая с поникшей головой, оживилась, в её потухших глазах появилась надежда.

— Великая княгиня, сейчас, при свете солнца, я хорошо рассмотрела украшения, которые были на деве Красе, и наконец поняла, что они совсем не те, что я получила от мужа. Я глубоко раскаиваюсь в невольно допущенной ошибке и готова всем, чем смогу, загладить свою вину.

— Я прощаю тебя, вдова, — сказала Краса. — А ты, воеводша, — посмотрела она на Свенельдиху, — возьмёшь украшения у судьи, заменишь новый смарагд в колте на прежний и после этого возвратишь их мне. И не советую тебе вновь вставать на моём пути — в следующий раз ты не отделаешься так легко, как сегодня.