Андрей Серба - Быть Руси под княгиней-христианкой

Но для похода необходимы не только его желание и дружина, но серебро и золото, чтобы привлечь союзников и приобрести недостающие оружие и доспехи для воинов-добровольцев. Где их взять? Собираясь отправиться в поход на следующий год, он рассчитывал на полученную на полюдьях дань, теперь же придётся довольствоваться вдвое меньшей суммой. Хотя... Разве не принято в некоторых странах, в той же Византии, в случае крайней нужды собирать подати вперёд? Почему и ему не поступить точно так? Правда, грозящая вот-вот наступить весенняя распутица не позволит ему пойти в дальние княжества, но Древлянская земля рядом, и он вполне успеет собрать в ней новую дань. Заманчивая мысль, стоит обдумать её ночью...

К утру решение было принято. Великий князь пропустил мимо себя продолжившие движение к Киеву обозы, посмотрел на своих неразлучных спутников Микулу и Рогдая.

— Две сотни воинов, которых я перед завтраком велел отобрать, готовы в путь?

— Да, великий князь.

— Возвращаемся с вами к древлянам и возьмём с них дань за год вперёд. Воинам надлежит нас сопровождать и быть стражей будущему обозу.

Ничего больше не объясняя — впереди ещё будет много времени для разговоров, — Игорь повернул коня в сторону, откуда прибыл вчера. За ним по знакомой дороге последовали Микула с Рогдаем и небольшой строй дружинников.

С ближайшей лесной поляны сорвалась стая воронья и с криком понеслась за отрядом великого князя.

Беседуя до поздней ночи с Григорием, Ольга долго не могла уснуть, а под утро увидела сон.

Искрился под солнцем снег, низко нависли над лесной дорогой густые еловые лапы, легко бежала по ней четвёрка рослых коней. В устланных пушистыми персидскими коврами и огромными медвежьими шкурами санях сидела она, ещё не великая киевская княгиня, а простая боярышня из далёкой северной земли. Из затерянных в лесах и топях плесковских краёв [130] ...топях плесковских краёв... — Плесков — Псков. красавцы кони мчали её в неведомый ей и оттого манящий, словно сказка, град Киев, столицу огромной Русской земли. Скакавший рядом с санями Игорь наклонился с седла, протянул к ней руки. Но что это? Лицо князя расплылось, потускнело, отдалилось от Ольги. Его фигура, словно пребывая в зыбком мареве, задрожала, заколебалась. На крупе статного, белоснежного Игорева жеребца-балана появилось ярко-красное пятно. Оно росло, расплывалось, капли крови покатились из-под седла на снег, и Игорь, выпустив из рук поводья, стал медленно заваливаться назад. Объятая страхом Ольга замерла в санях, крик ужаса застрял в горле...

С тревожно бьющимся сердцем она проснулась, открыла глаза, вытерла мокрый от холодного пота лоб. Вещий сон. А может, просто ночью увидела то, о чём часто думала с тех пор, как Игорь осенью отправился в полюдье, и особенно в последние дни, когда в Киев прибыли обозы с собранной мужем данью, а сам он с воеводами Микулой и Рогдаем в сопровождении небольшой дружины возвратился в древлянские земли. Неожиданно шум, раздавшийся на лестнице, ведущей в её покои, заставил Ольгу насторожиться, напрячь слух. Она не ошиблась — на лестнице гремели тяжёлые шаги, раздавался звон оружия, звучали мужские голоса.

И вмиг из сердца Ольги ушла тревога, из головы исчезли воспоминания о сне, ум заработал холодно и расчётливо. Это во сне она оставалась молоденькой плесковской боярышней, не сталкивавшейся доселе с окружавшей её суровой жизнью, а наяву она была умудрённой житейским опытом, постигшей все хитросплетения борьбы за власть великой княгиней, способной не только выдержать и устоять под любым ударом судьбы, но и обратить его себе на пользу. Услышав этот шум на лестнице, Ольга уже нисколько не сомневалась, что увиденный ею сон был вещим. С какой целью могли идти к ней глубокой ночью воеводы, среди которых она уже смогла различить голоса Ратибора и Свенельда? Сообщить ей о каком-либо неотложном державном деле? Но даже самое спешное из них вполне может подождать до утра. Обрадовать её вестью о возвращении из древлянских земель мужа? Но из полюдья ещё никто на памяти Ольги не возвращался далеко за полночь, к тому же о своём прибытии Игорь при желании мог известить её лично, а не через посторонних лиц. Нет, в столь неурочный час воеводы могли оказаться в её покоях с одной-единственной целью — известием о смерти великого князя.

Дверь распахнулась, и в свете факела в руках воеводы Свенельда Ольга увидела военачальников Игоревой дружины. Они остановились на пороге опочивальни, лишь главный воевода Ратибор сделал два шага к Ольге.