Дмитрий Гусаров - Гусаров Д. Я. Избранные сочинения. (Цена человеку. Вызов. Вся полнота ответственности)

— Под дождь попали? — спросил Виктор прямо в затылок попутчику, непросохший плащ которого трещал, звенел, словно ломался при малейшем движении.

— Хватил сырости! — весело отозвался тот. — Думал, и конца не будет… Продрог и, как назло, ни одной машины. Вы первые. Ну, думаю, если не остановят, заставлю силой оружия…

— Откуда же вы идете? — удивился Виктор, вспомнив, что поблизости нет никаких селений.

— Оттуда! — попутчик неопределенно махнул рукой на запад. — Не меньше тридцати километров по азимуту отмахал… Думал путь сократить, к ночи в Тихую Губу попасть, а вышло наоборот… Ну и места тут у вас! Нога человеческая не ступала… Даже оторопь берет… Ну, ничего, скоро оживут.

вдруг произнес он и повернулся к Виктору. — Здорово сказано, а? Это я в каком–то журнале вычитал, давно уже, а запомнилось… Знаете, там сначала про медведя, как он пришел на строительство… «Мы разбежались кто куда».

— Это стихотворение Петра Комарова «Медвежий угол», — сказал Виктор, удивившись совпадению. Совсем недавно, когда они ехали из Ленинграда в Петрозаводск, Лена много раз наизусть читала эти стихи, глядя на нескончаемо тянувшиеся за окном леса.

— Верно, теперь вспоминаю — Комаров. Читал давно, когда еще на другой работе был, а потом понадобилось, вспоминал, вспоминал, уйму книг перерыл — пропало, и все тебе… Это прямо про нас написано, у нас недавно почти такой же случай был! Только не один медведь на линию вышел, а целая троица… Так, говорите — Комаров? Надо записать, а то опять забуду. Простые фамилии легче забываются…

Достать планшет было совсем нелегко. Виктору пришлось так навалиться на Зайкова, что тот не выдержал:

— Вы бы хоть плащ сняли, не замерзнете, поди?

— Верно! Я от радости сразу и не додумался. Останови–ка, друг, машину.

Он соскочил на землю, снял плащ и оказался капитаном войск МВД, одетым в потертую суконную гимнастерку, на которой новые с золотистым отливом погоны и колодка с орденскими ленточками выглядели слишком нарядными. «Фронтовик», — обрадованно подумал Виктор. Однако на Зайкова все это произвело совсем другое впечатление. Увидев погоны, он с хмурой подозрительностью начал приглядываться к пассажиру.

Пока капитан возился с плащом, Зайков, чтобы освободить побольше места, переместил ружье к левой дверце рядом с собой. Делал он это с недовольным видом, как бы лишь потому, что приходится делать, коль сразу не отказал настойчивости явно лишнего пассажира, но капитан заметил истинный смысл его намерений.

— Это правильно! — хитровато улыбнулся он, слегка подмигивая Зайкову. — Надоело оно мне за сутки, плечо натерло.

Тронулись дальше. В кабине стало удобнее, уже можно было достать папиросы, закурить. И машина пошла быстрее, хотя по–прежнему дорога была ухабистая.

— Не гони! — приказал Виктор. — Успеем.

Ему хотелось поговорить с капитаном, а тряска и толчки не давали раскрыть рта. Зайков чуть сбавил ход и громко спросил:

— Вы, товарищ капитан, у нас в районе служите или в командировке?

— У вас. Теперь у вас. — Капитан ощупью искал что–то в мешке.

— А где же, если не секрет?

— На строительстве железной дороги.

— Какой, какой дороги?

— На строительстве будущей железной дороги, — с улыбкой повторил капитан. Он наконец нащупал в вещмешке то, что искал, и вынул пачку печенья.

— Что–то не знаю я у нас в районе такого строительства, — медленно сказал Зайков, как бы случайно толкнув локтем Виктора.

— Откуда тебе знать, коль в ваш район мы неделю назад вышли. В газетах про нас не пишут…

Капитан разорвал обертку, протянул печенье сначала Виктору, который из вежливости взял одно, потом Зайкову. Тот кивнул на замятые руки, поблагодарил и отказался:

— Скоро, друзья мои, не придется вам по этим дорогам душу вытряхивать. Сядете в вагон и… «сосны белые от инея…» Хоть в Москву, хоть на край света…

Он с хрустом грыз печенье и говорил с нескрываемой, но доставляющей ему радость, завистью: вот, дескать, мы построим вам дорогу, вы будете раскатывать по ней в поездах, а мы уйдем дальше, в другие места, строить новую.

— Что–то не слышал я о такой дороге, — повторил Зайков, вновь задевая Курганова.

Виктор тоже не слышал. Ни в тресте, ни в Войттозере никто ни словом не обмолвился о строящейся железной дороге. Но если это и выдумка их случайного попутчика, то очень неглупая… Ведь об этом — о дороге по ту сторону водораздела — робко, как о далекой мечте, совсем недавно подумалось Виктору, когда глядел он на безбрежный, щетинистый, весь в складках, зеленый ковер, раскинувшийся на запад до самого горизонта.