Луиза Кент - Они шли с Васко да Гама

Заморин предложил нашим людям сесть на каменную скамью. Мы сели, и нас угостили бананами и дынями. Мы ели, а Заморин глядел на нас и жевал свои орехи. Потом он пригласил Васко да Гама с собою в другую комнату. Собственно, он говорил мавру, а мавр — Фернану Мартинесу, а Фернан говорил Адмиралу. Заморин сказал, что переводчик и секретарь Адмирала могут идти со своим господином, так что мы с Фернаном пошли. Это произошло вскоре после захода солнца. Заморин опустился на ложе, покрытое золототканым шелком, и спросил через переводчиков, что нужно Адмиралу. Адмирал ответил, что он послан великим королем, далеко за морем, и что этот король, дон Маноэль, хочет быть другом и братом Заморину. Заморин сказал, что приветствует приход Васко да Гама; он задал ему множество вопросов и заявил, что теперь король Португалии — его брат.»

Улица была полна народа, смотревшего на нас.

«Становилось уже темно, слишком поздно, чтобы возвращаться на корабли, так что король сказал, что мы должны ночевать в городе. Он велел переводчику-мавру найти для нас жилище. Мы вернулись во двор. Наши люди все еще сидели на каменной скамье; над ними была крыша, но посреди двора лил дождь. На скамье стоял большой горящий светильник. Даже Палья и Пирес, сильные, крепкие люди, казались бледными в его дрожащем свете.»

«Мы последовали за мавром. За нами теснилась большая толпа, несмотря на ливень, потоками струившийся по улицам. Адмирала несли в паланкине, но мы, остальные, шли рядом по грязи и лужам. Мавр привел нас в свой дом. Кажется, это и был уполномоченный короля, о котором говорил нам Монсайде и который ведает всей торговлей в гавани.»

«Мы спали на коврах, на полу. Здесь были большие светильники, как и во дворце; их лампы о четырех фитилях каждая, в которых горело оливковое масло, давали много света.»

«Во вторник, 29 мая, Адмирал приготовил подарки для короля. С корабля прибыл отряд, доставивший эти вещи. Заморин сказал Васко да Гама, что он может продавать и покупать все, что угодно. Поэтому Адмирал известил своего брата, чтобы тот прислал товаров на берег. В числе привезших товары были Жоан Коэльо и Шон; они были очень рады, что попали на берег.»

«Адмирал предполагал преподнести Заморину 12 кусков полосатой бумажной ткани, 4 алых одежды, 6 шляп, 4 нитки кораллов, несколько фламандских зеркал с красиво вызолоченными дверцами, 6 рукомойных тазов в чехлах, ящик сахара, 2 бочонка оливкового масла и 2 меду.»

«Когда Васко да Гама хотел передать все это Гозилю и нашему хозяину-мавру, уполномоченному Заморина, то они засмеялись над ним.

Гозиль сказал:

— Разве это подарок от одного короля другому? Да самый бедный купец из Мекки или Индии дал бы больше. Заморин не примет этого хлама. Ваши дары должны состоять из золота и серебра.

— Если вы не пошлете моих подарков Заморину, то я сам пойду и поговорю с ним, а потом вернусь на корабль! — ответил Васко да Гама.

— Погоди немного, — ответил мавр-уполномоченный, — и мы проводим тебя во дворец. Сначала мы должны пойти по другим делам.»

«Адмирал ждал их весь день, но они не вернулись. Адмирал разгневался и хотел идти во дворец один, но мы убедили его, что это опасно. Он сердито ходил взад и вперед, кусая ус. Я сел под пальмой, чтобы записать все это, и слушал перезвон 7 колоколов в ближайшем храме. Что касается остальных, то они развлекались на берегу. Шон привез свою арфу, а Жоан — гитару. Шон сочинил одну песенку, которая им понравилась. Они играли также на трубах. Вообще, они проводят время очень весело, и Жоан победил всех в прыжках на расстояние. Это было на берегу. Шон забросил тяжелый камень дальше всех. У мальчика мускулы крепкие, как медь».

Деннис кончил писать и лег спать в тени пальмы. Когда он проснулся, уже темнело. Возле него сидели Васко да Гама и испанец Монсайде. Васко да Гама выглядел еще более гневным, чем раньше, и слушая испанца, дергал себя за бороду загорелой рукой.

— Вам нужно потерпеть, сеньор, — говорил испанец. — Здешние мавры боятся, что вы отнимете у них торговлю. Они сделают все, что могут, чтобы рассердить вас, чтобы вы уехали и не вернулись больше. Если вы потеряете терпение и примените силу, вы никогда больше не увидите Португалии, сеньор. И нельзя, чтобы они видели, как я говорю с вами, иначе я дождусь, что меня подвесят за большие пальцы.