Александр Чиненков - Форпост в степи

— Ты сейчас куда? В кузню?

— Нет, — выдохнул приходящий в себя Архип. — Пойду Мариулу и Лялю проведаю. А ты?

— Я до избы. Батька опять об чем–то обспросить меня хотит.

Они разошлись, каждый думая о своем.

Кузнец Архип Санков шел к Мариуле. Он и сам не знал, почему его неотвратимо влечет к старой женщине. Все жители городка знали Мариулу и немного побаивались.

Что и говорить, Мариула была странной. Чуть полноватая, лицо удлиненное, но не обезображенное морщинами. Зубы ровные и крепкие, как у молодой женщины. Глаза излучали неутомимую энергию. Мариула читала книги, не прибегая к помощи очков. Да их и не было в ее доме. Увидев, как Мариула в ярком платке выходит на

улицу, каждый думал: «Не иначе старуха с нечистым знается, и тот продлевает ей молодость».

Но душа Мариулы, напротив, была всецело обращена к Богу, и в сердце своем она не таила коварства. Передний угол ее избы украшало множество икон, а перед образами постоянно теплилась медная лампадка. Мариула большую часть суток проводила в своем доме, но не предавалась праздному безделью. Она лечила людей. А так слуги нечистого не поступают!

Прозвище Ведунья она получила по причине того, что во всем городке не было никого, кто умел бы исцелять почти безнадежно больных и, гадая на картах Таро, давать поразительно точные предсказания. Поэтому изба Мариулы всегда была полна гостей.

Уже пять лет как Мариула овдовела. Покойный муж ее был казак храбрый. И умер от ран, правда, не на поле боя, а на руках у своей любимой жены.

Люди не помнили ее молодой, не замечали, что она стареет. Сак- марцы были уверены, что Мариула не бедна, и в большом сундуке, который стоит в ее доме, хранятся сказочные богатства. Мариула никогда не открывала его в присутствии посторонних. А потому никто не знал в городке, что в сундуке кроме лекарственных снадобий хранятся личные вещи женщины, которыми она очень дорожила.

Думая не о себе, а о людях, Мариула ревностно трудилась ради них и была счастлива. И неудивительно, что весь городок ее любил, со всеми она была добра и гостеприимна!..

Кузнец подошел к воротам, толкнул калитку, но она даже не пошатнулась.

«Видно, заперта внутри на засов», — подумал Архип и постучал. Никто не отзывался.

Он еще раз постучал, громко ударяя ввинченным в калитку железным кольцом. «От цыган заперлись», — догадался кузнец.

Архип надвинул поглубже шапку, не зная, что ему делать, как вдруг со двора послышался сердитый голос:

— Кого еще черт принес?

— Открой, я это, — поспешно ответил он.

— Кто «я»?

— Да кузнец… Архип я!

Скрипнул засов. Внук Мариулы стоял перед кузнецом с ружьем в руках.

— Извиняй, Архип, не узнал я тебя.

— Ничего, — улыбнулся Санков. — Мне бы к бабуле.

— Айда входи, Архип, — сказал юноша, впуская казака во двор.

Мариула встретила его, как всегда, ласково:

— Архипушка, касатик, ты это?

— Кто ж еще, — улыбнулся кузнец.

— Конечно, чайку горяченького и покрепче?

— Ежели не жалко, — рассмеялся Архип.

Но смех прозвучал устало. Мариула это заметила, но виду не подала.

— Проходи, коли пришел!

Теперь кузнец хохотал веселее.

Мариула указала на пустующий табурет у стола и сказала:

— Сидай, казаче. Сейчас уже и самовар поспеет.

— А где Ляля? — забеспокоился Архип, не видя девушки в избе.

— Здесь она, где ж еще? — успокоила его Мариула. — Измаялась вся, издергалась. Я ей настой сонный дала и за печку спать уложила.

Проговорив все это, старуха вышла в сени. Дверь скрипнула, и Мариула внесла подносы с ватрушками и вазочками с медом и сахаром:

— Ты, наверное, проголодался, Архипушка? Вот сечас и покушаем, а заодно и про цыган поболтаем.

— Ты что, уже про цыган наслышана? — удивился Архип.

Мариула пожала плечами. Казак понял, что она знает обо всем,

что случилось на площади.

Ведунья налила чаю и придвинула чашку гостю.

Окунув в вазочку с медом кусочек шаньги, Мариула хитро улыбнулась:

— Так им и надо. Пусть у себя порядок наводят, а не шастают где ни попадя!

Архип согласно кивнул. Чай был горячий, и он пил из блюдечка, усердно дуя в него.

— Тому рада, что в грязь лицом не ударили казачки. — Мариула бросила полный торжества взгляд на окно и улыбнулась: — А я уже, грешным делом, думать начала, что изнежились, измельчали казаки–то наши!

Кузнец допил чай. В голове бушевали события, произошедшие на площади у церкви. Как только он собрался рассказать о случив–шемся, дверь распахнулась и в комнату вбежала молодая казачка Лиза Бочкарева с сынишкой на руках.