Армен Гаспарян - Революция 1917 года. Как это было?

А. Гаспарян:Опять же у нас не любят вспоминать, что это был такой нацистский интернационал. У нас обычно говорят только про Третий рейх, все остальные вынесены куда-то за скобки. Так, может, стоит тогда об этом поговорить, стоит вспомнить тех людей, которые занимались индустриализацией? Я тебя уверяю, сейчас даже из коренных москвичей никто не назовет первых директоров, например, «Завода имени Сталина».

Г. Саралидзе:Да точно не назовут.

А. Гаспарян:Нет, я хорошо помню, что еще в 1980-е годы эти фамилии были на слуху. Об этих людях писали, о них говорили. А сегодня? Вот ты когда в последний раз слышал рассказ хоть об одном деятеле индустриализации?

Г. Саралидзе:Ну… Я не вспомню. Ты ставишь меня сейчас в тупик.

А. Гаспарян:И это показатель. Все рассуждения сместились вот в эту сферу: ради чего все было затеяно и почему мы ничего не сделали потом. Мы, к огромному сожалению, во многом продолжаем жить высказыванием Савенкова о том, что русская интеллигенция научилась геройски умирать за свои убеждения, но не научилась за них жить. Мы с упоением обсуждаем собственное прошлое, но не научились им гордиться, к огромному сожалению. Это для меня, наверное, самый яркий урок и одновременно вопрос, связанный с индустриализацией. Не знаю, правда, насколько это точка зрения будет популярна в обществе.

Г. Саралидзе:Действительно последние 25–30 лет мы очень много говорили о том негативе, который был. Зачастую, действительно, он присутствовал, но у нас все отрицательное просто въелось в мозги, и если кто-то пытается говорить о каких-то вещах, благодаря которым мы смогли выиграть страшную войну и развиваться после войны (ведь это все заложено было именно в те годы), сразу заявляют, что все это было построено руками заключенных и людей, которых принуждали…

Д. Куликов:Ну это означает просто врать.

Г. Саралидзе:Даже не передергивать, а просто откровенно врать. Индустриализацию делало поколение, участвовавшее в Гражданской войне. На их глазах в течение 10–20 лет преобразилось все. Страна вышла из разрухи. Эти люди увидели плоды своего труда, своего, как на Западе любят говорить, фанатизма, или, как мы называем, – энтузиазма. Это ведь удивительная вещь, это для людей очень большой толчок. И мне кажется, что благодаря этим результатам потом и Великую Отечественную войну…

Д. Куликов:Совершенно точно. Да, были обиженные, были пострадавшие. Они «вылились» в армию Власова или каких-то жутких полицаев, но ведь основной костяк страны, основная масса народа нашего – она ведь понимала, что ей есть что защищать. И это было уже после коллективизации, индустриализации и, кстати, репрессий. Ведь когда приходит враг такого порядка, как Гитлер, то если ты не понимаешь, что тебе защищать, ты будешь беспомощным и тебя никакие танки не спасут.

Г. Саралидзе:Особенно в ситуации начала войны.

Д. Куликов:Ремарочка про НЭП. Обрати внимание: ну да, была коллективизация, был голод в начале 1930-х. В 1934-м или 1935-м отменяют карточки на хлеб. Существует миф о том, что НЭП всех накормил. Только почему-то в городах были карточки и во время НЭПа. Вы об этом расскажите. У кого были деньги – да, те покупали.

Ну и последнее. Мы о войне заговорили. Я бы сказал, что это две части одного подвига: сначала люди совершили подвиг, строя социализм, как они его понимали, со всеми ошибками и издержками, не жалея себя, а потом они этот социализм защищали, когда Гитлер сюда приперся. И это две части одного большого подвига. Вот и все.