Дмитрий Дмитриев - Император-отрок. Историческая дилогия

Петр Петрович любил Левушку как сына и встретил его с распростертыми объятьями. Приехал к нему Левушка не один, а с невестой Марусей и с ее бабкою. Молодые люди порешили обвенчаться в сельской церкви, которая находилась в усадьбе старого секунд-майора.

Обрадовался Петр Петрович, когда к воротам его усадьбы подъехала тройка коней, запряженных в крытую, вроде кибитки, телегу, и когда из нее вышел его «племяш Левка», но крайне удивился, когда с той же телеги сошли Маруся и старуха Марина.

– Племяш, а это кто же? – удивленно спросил он.

– Моя невеста, дядюшка, а это – ее бабушка.

– Невеста, ты сказал? – еще с большим удивлением переспросил у племянника Петр Петрович.

– Да, дядюшка. Мы задумали обвенчаться в вашей церкви, а потому и нагрянули к вам всем домом. Что, дядя, рад ли гостям?

– Рад, рад. А ты не врешь, Левка?

– Что венчаться к вам приехал? Не вру, спросите хоть у моей невесты.

– А как звать невесту?

– Марусей… Марьей Алексеевной.

– Хороша, зело красовита. Любишь Левку? – с любопытством оглядывая Марусю, спросил ее Гвоздин.

– Люблю, очень люблю, – задушевным голосом ответила девушка.

– Верю. И люби Левку: он стоит твоей любви. А живы ли у тебя отец с матерью?

– Отец жив, а мать умерла.

– Без матери, значит… сиротинка?.. А кто твой отец?

– Не знаю, – тихо ответила девушка, наклонив свою хорошенькую головку.

– Вот славно! Не знаешь своего отца?

– Дядя, я тебе после обо всем расскажу, – вмешался Левушка, видя смущение невесты, – теперь же для этого не место и не время. Мы с дороги-то проголодались и хотим есть.

– Ах я, старый ротозей, вздумал соловья баснями кормить. Эй, Петрунька, Ванька, скорее накрывайте стол, вкусный обед готовьте. Надо дорогих гостей на славу угостить, – громко крикнул Гвоздин своим слугам и сам засуетился и забегал из кухни в столовую и обратно.

Добряк Гвоздин скоро сошелся со своей сватьей нареченной, старухой Мариной, а на Марусю смотрел как на близкую свою родственницу.

Левушка без всякой утайки рассказал дяде о том, кто именно Маруся, чья она дочь и как он познакомился с нею.

– Вот оно что!.. Маруся-то, выходит, – дочка сиятельного князя Алексея Григорьевича Долгорукова, и ты, Левка, будешь его зятем. Ведь так? – выслушав рассказ Храпунова, спросил секунд-майор.

– Дядя, ты, ради бога, не говори Марусе, что ее отец – Алексей Долгоруков, ведь она ничего не знает про это. Я и сам про то узнал только недавно, от ее бабки.

– Не бойся, не скажу! Когда же свадьба-то?

– Надо торопиться… не далее как через неделю.

– Что же, к тому времени успеем все сделать, приготовиться к свадьбе.

– Только, пожалуйста, дядя, чтобы никто не знал про мою свадьбу. Проведают недруги, тогда ей не бывать.

– А, видно, у тебя немало недругов?

– Ох, много, – быстро ответил Левушка. – А знаешь, дядя, почему? Да только потому, что я состою в дружбе с князем Иваном Долгоруковым. Когда жив был император, князь Иван у него в большом фаворе состоял, а теперь Долгоруковы в опале и, может, скоро и в ссылке будут.

– Понимаю. Тебе, значит, в чужом пиру похмелье принимать придется?

– Вот именно. Ну, да, Бог даст, я улучу время и подам государыне-царице просьбу, защиты от моих врагов у нее стану просить и милости. Ей ведома моя служба усердная.

– Дай Бог! Только ведь правду-матку теперь не скоро на земле найдешь! Правда, слышь, к Господу Богу на небо улетела, а кривда-лиходей разгуливает по сырой земле. Ну да ничего, авось найдем мы эту правду! Если надо будет, я за тебя заступлюсь и в обиду тебя не дам. Достану из сундука свой кафтан военный – в том кафтане я под Полтавой воевал и в нем же под Азов ходил – и явлюсь теперь к царице-матушке просить тебе ее заступы.

И вот в усадьбе Гвоздина начались спешные приготовления к свадьбе.

Жених и невеста были счастливы и с нетерпением ждали того вожделенного дня, когда на них наденут венцы. Старый секунд-майор тоже был счастлив счастьем своего племянника, которого он любил как сына. С тех пор как в его укромном домике поселились эти молодые люди, в ней не переставали царить веселье и радость.

– Слушай, Левка, как ты хочешь, а я на твою свадьбу позову своих старых приятелей-соседей. У меня их немного, всего трое! – однажды сказал Петр Петрович. – Ну и попляшу же я с ними!.. уж так попляшу, что ведьмы завоют с моего пляса. Ведь можно, племяш, приятелей позвать? Или, может, это тебе не по нраву будет?

– Полно, дядя! Мне все то любо, что тебе по душе!