Дмитрий Дмитриев - Император-отрок. Историческая дилогия

– Сережа, не мучь меня, мой дорогой! От твоих слов у меня сердце кровью обливается. Честно ли будет, когда нарушу слово, данное князю Ивану, и под венец пойду с другим? Когда велик и славен был мой жених, тогда я с радостью согласилась делить его судьбу. А теперь, когда он стал несчастен, так и отказать ему? Хорошо ли, честно ли будет это? – с жаром проговорила графиня Наталья Борисовна. – Но тише. Я слышу шаги… сюда идут.

Она не ошиблась: в девичью горницу вошли граф Левенвольд [2] Карл Иванович (Карл Гисхов) Левенвольде (Левенвольд) пользовался большим вниманием у императрица Анны Иоанновны. Он был знаком ей еще по Митаве. Это был сын курляндского барона, находившегося на русской службе. Когда царица Прасковья обрушилась со свойственной ей жестокостью на взрослую дочь вдову Анну Иоанновну, герцогиню Курляндскую, за ее отношение к Бестужеву (русскому резиденту в Митаве, фактически управлявшему Курляндией, см. дальше), Левенвольд всячески утешал Анну и даже успел отстранить от нее многие неприятности. Он же старался устроить ее брак с Морицем Саксонским. Узнав, что верховники избрали Анну императрицею, он первый через своего брата Рейнгольда уведомил Анну об этом и посоветовал принять «для вида» ограничительные пункты. В благодарность за это Анна по вступлении на престол возвела К. Левенвольда в графы и послала полномочным министром сперва в Вену, потом в Берлин. и Петр Борисович.

– Простите, прекрасная графиня, быть может, мой визит потревожит вас, – утонченно кланяясь, промолвил Левенвольд.

– Нисколько, граф, нисколько. Я рада вашему приходу.

– Рады? В добрый час, графиня.

– Сестрица Наташа, ты дорогого гостя занимай, а мне надо отдать кое-какие распоряжения, – произнес граф Петр и вместе с братом торопливо вышел из горницы.

Они надеялись, что красивый и блестящий вельможа сумеет убедить и уговорить упрямую Наташу.

– Графиня, прошу дозволить мне сказать вам несколько слов, – начал гость.

– Говорите, граф.

– Без обиняков, прямо начну с вами речь. Графиня Наталья Борисовна, я пришел к вам за тем, чтобы с согласия вашего брата просить у вас руки. Я люблю вас давно – с того счастливого дня, как впервые увидел и узнал вас. Моя судьба, вся жизнь моя у вас в руках, прелестная графиня! Решайте! – И, с чувством проговорив эти слова, граф Левенвольд опустился на колени перед Натальей Борисовной.

– Встаньте, граф, к чему коленопреклонение? Я искренне благодарю вас за честь, но не скрою от вас, что подобным предложением вы удивляете меня. Ведь вам, как и всем, хорошо известно, что я – обрученная невеста князя Ивана Алексеевича Долгорукова.

– Вы были его невестой прежде, графиня, я это знаю, но теперь, когда многое переменилось и совершилось много важных событий, освобождающих вас от обещаний…

– Повторяю вам, граф, что и теперь я состою невестой Ивана Долгорукова и даже скоро будет наша свадьба.

– Что вы говорите, графиня? Может ли то быть?

– Да, да, граф. С князем Иваном меня разлучит только одна смерть.

– А… вы сказали, прелестная графиня, что вас разлучит с женихом только одна смерть. А знаете ли вы, что его жизнь висит на волоске? Следствие, которое ведется над Долгоруковыми, приходит к концу, и ежедневно на вашем женихе находят новые вины, одна одной важнее.

– А между тем князь Иван ни в чем не виновен.

– Долгоруковы, ослепленные своим безмерным честолюбием, чуть не насильно хотели женить покойного императора на княжне Екатерине. Да это – не все… еще много других обвинений падает на них. Им не миновать дальней ссылки, а может быть, их постигнет и еще что-либо худшее.

– Постойте, граф! Не вините в этом моего жениха. Ведь не он, а его отец хотел женить царя на своей дочери. При чем тут князь Иван?

– Он помогал отцу. Скажу вам больше, прелестная графиня: Иван Долгоруков – ослушник воли ее величества императрицы. Вам, конечно, известно, что Долгоруковым приказано безвыездно жить в усадьбе Горенки, въезд в Москву строжайше запрещен им указом самой императрицы, а ваш жених пренебрег этим указом. Его не раз видели здесь.

– Может, обознались, а может, князя Ивана оклеветали. Ведь теперь чуть не все, кто прежде был его другом, стали врагами ему.

– Повторяю, графиня, его видели здесь даже недавно. Скажите, зачем он бывает в Москве? Может, какую-нибудь измену затевает? С него все станет.

– Измену? Что вы, граф, говорите? Он не таков. Он подчас бывает ветрен, подчас любит и покутить, но далек от всякой измены! В том я могу быть вам порукою.