Дмитрий Дмитриев - Император-отрок. Историческая дилогия

– Как вы смеете, князь, так оскорблять нас? За оскорбление вы дорого поплатитесь! – в один голос грозно проговорили князь Никита и граф Левенвольд.

– А вы, господа, разве не оскорбили меня? Да и не меня одного: вы жестоко оскорбили своим подсматриванием и подслушиванием графиню Наталью Борисовну… этого ангела…

– Графиню мы и не думали оскорблять.

– Нет, нет, Ванюша прав. Вы жестоко оскорбили меня! Что вам надо? Кто дал вам право следить за мной? Что в том позорного, что я разговариваю с обрученным женихом? Вы скажете – зачем тайком? Отвечу: что же было делать князю Ивану, если судьба да злые люди довели его до того, что он должен видеться со мной украдкой, не в ворота, как мой жених, с честью въезжать, а через изгородь садовую, как вор, перелезать! – с негодованием твердо проговорила графиня Наталья.

– Графиня, Наталья Борисовна, послушайте… – заговорил было Левенвольд.

– Довольно, граф, мне ваших слов не надо, – останавливая его, промолвила графиня Наталья и, обратившись к брату, голосом, не допускающим возражений, добавила: – Брат Петр Борисович, прошу поторопиться с нашей свадьбой. Откладывать я больше не хочу и требую, чтобы не далее как дня через три-четыре было мое венчание с князем Иваном…

– Так скоро, Наташа? Успеем ли мы приготовиться?

– Какие тут сборы? Венчаться мы будем просто, без пышностей и пиршеств. Ведь так, Иванушка?

– Так, так, мой ангел милый.

– Итак, брат, решено: через четыре дня свадьба. Вас, господа, я не приглашаю, да вы и побоитесь быть на нашей свадьбе. Прощайте, – холодно сказала Трубецкому и Левенвольду графиня Наталья и, крепко обняв своего жениха, быстро пошла из сада.

Соглядатаи сконфуженно молчали.

– Ну-с, господа, теперь вы можете свободно арестовать меня… графиня ушла. Ведь вы за тем и пришли, чтобы взять меня? Ведь так? – насмешливо спросил у них князь Иван.

– Нет, на то еще нет предписания, – резко ответил ему Левенвольд.

– Так зачем же вы пришли сюда?

– А мне хотелось уличить тебя в дерзком непослушании, вот я и позвал сюда свидетелем графа Левенвольда, – ответил ему князь Никита Юрьевич.

– Да, да, именно за тем я и пришел. И делать нам тут нечего, пойдем, князь Никита Юрьевич, – проговорил Левенвольд и, взяв под руку Трубецкого, пошел с ним из сада.

Граф Петр Борисович, не сказав более ни слова своему будущему шурину, задумчиво опустив голову, тоже пошел из сада.

Как-то императрица Анна Иоанновна вспомнила о Левушке Храпунове, который, опередив верховников, привез ей в Митаву письмо от Ягужинского, и спросила о нем. Государыне ответили, что Храпунов по распоряжению верховников был посажен в острог, но бежал, подкупив сторожа и часовых, и где теперь находится, неизвестно. Тогда государыня спросила графа Ягужинского как начальника бежавшего Храпунова. Тот также ответил, что участь верного и исполнительного офицера неизвестна ему.

– Жаль! Храпунов достоин нашей награды и нашего расположения. Он – верный и преданный нам слуга. И если он найдется или придет в свой полк, то сейчас же донести об этом мне, – проговорила государыня.

Однако Храпунов «не находился» и в свой полк не приходил; он, опасаясь сильных врагов, скрывался.

У него был родной дядя, отставной секунд-майор Петр Петрович Гвоздин, родной брат его матери, уже старик лет семидесяти, безвыездно проживавший в своей небольшой усадьбе, называвшейся Красная Горка. Эта усадьба находилась верстах в шестидесяти от Москвы и была раскинута на очень живописном месте.

Секунд-майор безвыездно проживал одиноким холостяком в ней и редко заглядывал в Москву. Прежде старик Гвоздин любил Москву, а с тех пор как в ней начали вводиться разные «новшества» и «другие порядки», разлюбил первопрестольную и не стал ездить туда.

– Зачем я поеду туда? В Питере много иноземного, немецкого, а русского мало, так теперь и в Москве то же самое стало. Претит мне все это, никогда я туда не поеду. Хоть и есть у меня там офицер-племяш Левка, знатный парень – он из Питера со двором прибыл, и надо бы мне навестить его, да не поеду, пусть лучше сам ко мне приедет, – ответил Гвоздин своему приятелю-соседу, советовавшему ему поехать в Москву и посмотреть «диковинки».

Секунд-майор Гвоздин начал свою службу еще при царе Федоре Алексеевиче, служил не один десяток лет и державному труженику Петру Великому, сражался в рядах царя Петра со шведами и турками и был ценим императором за храбрость и мужество. Однако с кончиною великого Петра он оставил службу и поселился безвыездно в своей усадьбе Красная Горка. Вот именно тут-то решил укрыться от злобы своих врагов Храпунов.