Дмитрий Пучков - По главному фарватеру эпохи. От последнего паруса до первой ракеты

Интересно: когда писалось это письмо, неужели некому оказалось положить перед русским монархом географическую карту? Неужели некому было обратить внимание высоких штабных чинов на то, что по пути во Владивосток узкой щелью меж японскими и корейскими берегами лежит Цусимский пролив? И пройти его можно только с боем, поскольку нет такого японского командира, который в сложившихся условиях не сядет именно там со всем своим флотом в засаду…

Считающийся знаменитым современный морской историк Сергей Переслегин несколько лет назад выдвинул версию: трагедия Цусимы была, мол, следствием стратегической ошибки Рожественского. Якобы надо было рвануть с эскадрой вокруг Японских островов и выйти к русским водам у Шикотана! Удалось же это вырвавшемуся из Порт-Артура «Новику»…

Что же, в наши дни, командуя, скажем, соединением кораблей с газотурбинными ходовыми, а лучше – стаей атомных подводных лодок, можно было бы поступить и так. А если под твоим началом толпа ПАРОХОДОВ, пусть даже и боевых, придется где-то брать уголь. Именно где-то брать, а брать его и негде, кроме как покупать в колониях союзников. До сих пор эскадра Рожественского бункеровалась в открытом море с борта немецких углевозов, грузилась в колониальных портах с французских барж. Каждый раз на погрузку давалось мало времени, а закупка стоила много денег. Тратится же уголь в бою и на больших ходах неимоверно быстро. Поэтому увеличивать расстояние перехода за счет мнимой безопасности и переть вокруг Японии Рожественский просто не мог себе позволить. Это расстояние невозможно преодолеть эскадрой в один переход между угольными погрузками.

Как это удалось «Новику»? Во-первых, одиночный мелкий крейсер может промышлять рейдерством, обирая на топливо японские почтовые и каботажные пароходы. Во-вторых, под конец перехода он пользовался не углем, а дровами. Заготовил в уединенной, далекой от населенных пунктов бухте на Хоккайдо. Эскадру численностью в 38 вымпелов таким способом не прокормить – это и ежу понятно!

Путь был только один. Крестный путь через Цусиму…

«Ослябя» вновь возглавил 2-й броненосный отряд. Но 11 мая, за четверо суток до предполагаемого прихода в Цусимский пролив, адмирал Фелькерзам умер. Старого флотоводца доконала обычная перемена климата, простуда закончилась легочной инфекцией, и сердце не выдержало лихорадки. Запаянный в цинковый гроб, с тяжелым колосником, привязанным в ногах савана, заместитель командующего ожидал торжественных похорон, лежа в корабельной бане, где его обмывали. А на гафеле фок-мачты броненосца по-прежнему полоскался под влажным ветром его флаг: «Ослябе» было приказано сохранить кончину адмирала в секрете от остальной эскадры. Рожественский опасался деморализации команд перед решающим сражением. Фактически в командование отрядом вступил командир «Осляби» капитан I ранга Владимир Иванович Бэр. Кстати, именно этот офицер в свое время принимал в Америке с верфи Крампа легендарного «Варяга» и в экипаж «Осляби» был переведен после перехода крейсера в Порт-Артур.

Утром 14 мая при входе в пролив эскадру начали преследовать японские крейсера. На самом деле еще затемно эскадру обнаружил вспомогательный крейсер «Садо-Мару», так что маршрут, курс и скорость кораблей Рожественского никакого секрета для адмирала Того не составляли уже несколько часов. Потом на горизонте впереди возникли и дымы неприятельской линейной колонны… Бой назревал жестокий и яростный, малейшая ошибка могла стоить жизни многим.

Русская эскадра поначалу шла двумя кильватерными колоннами: впереди флагманский «Князь Суворов» с тремя однотипными сотоварищами, в пеленг ему «Ослябя» под флагом покойного Фелькерзама со всеми остальными боевыми кораблями. Сзади под охраной крейсеров отряда О. А. Энквиста тащился многочисленный транспортный конвой: буксиры, бункеровщики, два медицинских транспорта и злосчастный ремонтник «Камчатка». Миноносцы – числом 9 штук – перебегали туда-сюда по флангам. Скорость соединения была невысока – плавно поднималась от 8 до 12 узлов. Рожественский не спешил, стремясь угадать планы неприятеля. Он лишь приказал при появлении главных сил перестроиться в единый кильватер.

«Ослябя» притормозил, пропуская вперед броненосцы «Бородино» и «Орел». И в это время, в 13 часов 49 минут, «Суворов» сделал первый залп. Ответный огонь был открыт уже через две-три минуты, и японские броненосцы, пытающиеся устроить русской эскадре классический «кроссинг Ти», по всей видимости, лучше всего наблюдали в этот момент именно «Ослябю». Во главе второй колонны, чуть в стороне от «ведущего квартета», он четко рисовался на горизонте, поскольку выглядел за счет высоты борта даже крупнее флагманского «Суворова»…