Дмитрий Пучков - По главному фарватеру эпохи. От последнего паруса до первой ракеты

Старший офицер «Рюрика» через 15 минут после аварии доложил адмиралу, что в междудонном пространстве вода стоит на протяжении… от 8-го до 222-го шпангоута! Затоплено два десятка угольных ям как нижнего, так и верхнего яруса. Общее количество воды в отсеках достигает 3000 тонн. Спасательными работами в отделениях руководит трюмный механик лейтенант С. К. Рашевский.

Медленно дрейфуя к северу от острова, «Рюрик» лежал в крене. Остальные в замешательстве толклись поблизости, не зная, что предпринять.

По мнению Бахирева, отчасти вина за все происшествие лежала на «Макарове». Крейсер уверенно шел через подводную гряду, не замечая ее, поскольку имел осадку на метр меньше, чем у «Рюрика»… А флагман сдуру последовал примеру напарника!

Связавшись с командующим флотом, Бахирев попросил выслать на помощь водоотливные буксиры и ледоколы. Примерно через полчаса после аварии трюмной партии «Рюрика» удалось ввести в действие несколько неповрежденных котлов в единственном оставшемся полностью сухим отделении. Крейсер стал понемногу «приходить в себя» и сразу же… снова приступил к исполнению флагманских обязанностей. Для начала определен был ордер строя: головным «Рюрик», за ним в кильватер «Адмирал Макаров», «Олег» и «Богатырь». К половине седьмого отряд смог двинуться и шестиузловым ходом потащился в сторону от готландских мелей.

Около семи утра «Рюрик» сигналил поднять ход до 9 узлов. Но уже через несколько минут Бахирев понял, что переоценил возможности тяжело поврежденного корабля. Выгнутые давлением воды переборки затопленных отсеков начали давать течи, и скорость пришлось уменьшить до 4 узлов.

К вечеру 1 февраля началась оттепель. Над морем опустился густой молочно-белый туман, столь плотный, что с мостика не было видно собственного гюйсштока. Отряд, не рискуя продвигаться далее, встал на якоря.

«Ночь прошла относительно спокойно».

За лаконичной строкой рапорта – адский труд аварийной партии в полузатопленных отсеках. Изнурительное напряжение наблюдательных вахт. Бессонная ночь портовых инженеров и мастеровых, на скорую руку готовящихся к приему погибающего корабля.

Через льды и туманы к вечеру 2 февраля отряд добрался до Ревельского рейда. Но в город надо было еще войти! За зиму течения натащили на фарватере немаленький песчаный бар. Замер глубины показал, что наибольшая глубина на входе в гавань не превышает 9,5 метра. А «Рюрик» из-за затоплений просел почти на 10, и осадка продолжала медленно увеличиваться…

Он все-таки рискнул самостоятельно войти в порт. И естественно, сразу же сел на мель еще раз. К счастью, поверхность бара была занесена толстым слоем мягкого ила, и новых деформаций корпуса не появилось. Но буксиры и земснаряды еще три часа размывали отмель под днищем флагмана.

Под собственными машинами крейсер еще дополз до своего штатного стояночного места – у северного больварка гавани. Но зайти на швартовку, как полагается, уже не смог – так и «повис» почти перпендикулярно серой гранитной стенке, отдав только носовой швартов.

Сразу же по прибытии «Рюрику» учинили осмотр с водолазами. Это только кажется просто – в безопасной акватории родной гавани спуститься под воду и изучить корпус корабля снизу. Но, думается, стоит вспомнить и о том, что температура воды в зимние дни не превышает четырех «подледных» градусов по Цельсию, а теплоизоляционные свойства жесткого скафандра оставляют желать много лучшего. Ревельские и кронштадские водолазы работали, в общей сложности, сутки. В этом уже есть что-то от настоящего подвига…

То, что эти водолазы доложили, повергло Бахирева в шок. Длинная «царапина» с расходящимися, зияющими краями рваного металла простиралась почти на две трети длины корпуса «Рюрика». Немедленное докование могло снизить нагрузку на деформированные части набора и исключить нарастание вторичных повреждений. Но в Ревеле не было дока, способного принять столь крупный корабль. Спасение возможно было только в Кронштадте. А туда еще надо попасть – по ледовым фарватерам, в февральскую вьюгу, под угрозой вероятной атаки неприятеля!

Специальная техническая комиссия под председательством начальника Кораблестроительного отдела ГУК генерал-майора П. Ф. Вешкурцова полностью подтвердила предварительные выводы адмирала. Поставить крейсер в строй смогут только в Кронштадте – и то, наверное, не раньше, чем через полгода-год. Переход неизбежен. Портовые ремонтные бригады приступили к снятию с корабля лишних тяжестей, чтобы максимально разгрузить корпус.