Вениамин Додин - Площадь Разгуляй

Наконец, состоялся визит автора романа в Японию. Вместе с опекавшими его журналистами, представителями столичных новостных агентств Yasuo NAITO, Hajime OZAKI (KYODO NEWS SERVICE) и Keisuke MIZUMOTO он беседовал в Токио с помянутым послом, «убеждавшим» его, что «эти провокации не есть провокации, не есть дело рук израильских, тем более русских(?!) спецслужб» (на чём посол почему–то особо настаивал), что «скандальные телефонные звонки японским друзьям автора тоже не дело рук»; что в еврейском государстве не могут быть нацисты, и что Рабин — не последняя инстанция!»

Беседа автора с Рабиным 05.1991 г.:

— Рабин: «Нельзя сравнивать Сталина с Гитлером. Гитлер убил 6 миллионов евреев… А Сталин? Евреев он вообще… спас! Да, да! Спас! Или не он направил войска в Аушвиц?… Вообще, он наследник Ленина»…

— Додин: — Он убивал евреев в собственных «Аушвицах».

— Рабин: — «Это была классовая борьба». И изрёк повторенное потом Эшколем: — «Нацисты могут быть только у немцев… Тем более, у нас есть «Яд ва шем». — Повторив: — Они — они могут иметь место только у немцев»…).

Словом, что б оно не пахло, автор и японские друзья решили впредь его трогать. И роман, вместе с рассказами «о японцах в лагерях», передан был, — для перевода и издания в странах Востока, — Университету. Между ректором которого и кафедралом профессором Masaji WATANABE (всемирно известным японским славистом, переводчиком русских классиков, только закончившим работу над изданием Достоевского и Писемского) и автором 15.10 того же года подписано было соглашение.

В это время копии рукописи «Площади РАЗГУЛЯЙ», ожидая авторского и издательского «добро!», покоились уже, — предварительно отрецензированные, — в Российских редакциях. И, — по ещё одной «принадлежности» (часть исчезнувших детей — уроженцы, или родители их – выходцы из некогда русских Финляндии и Балтии), — ждали в издательствах Риги, Таллинна и Осло. Где чудом отыскавшиеся близкие исчезнувших детей знали текст Мартиролога — как Отче наш — наизусть. И терпеливо годами ждали выхода его «в свет».

Как бы ни хотелось автору сократить ожидания дорогих ему людей, как бы ни жаждал увидеть он свою ТАКУЮ книгу опубликованной, представлялось важным издать Мартиролог не в Балтии сперва, не в Скандинавии, ни даже в самой России. Но именно в Иерусалиме. Ибо погибшие в ХХ веке дети — главная забота там, главная боль известного «Яд ва Шем»! И автор надеялся, что именно в нём имена маленьких его героев–друзей вознесутся, — вместе со всеми другими погибшими детьми, — под куполом «Детского зала» Иерусалимского Пантеона. Ведь именно в этом Иерусалимском Музее, — как нигде, — поймут и оценят трагедию исчезнувших и забытых детей. Поймут и оценят необходимость попытки оставить их жить. В данном случае, правда, оставить жить детей не еврейских. Гойских. Возможно даже, простив им их не кошерное происхождение…

Не простили. Не оставили. Не вознесли.

Наслышанный о повадках понятливых тамошних издателей, — прежде чем предложить им рукопись, — на всякий случай, автор дал прочесть её члену Иерусалимского «AMCHA» — Всеизраильского центра психологической поддержки переживших катастрофу — Элле Ганкиной.

Многолетнему руководителю книжных издательств СССР, редактору книг по истории русской и детской книги, автору замечательной монографии «О старинных, давно забытых книжках для детей, которые выпускали когда-то российские издатели и типографы, озабоченные просвещением и нравственным воспитанием вступающего в жизнь юношества» — «ДЛЯ СЕРДЦА И РАЗУМА» (Издательский Центр, Иерусалим. 2000).

Э. Ганкина рекомендовала провести чтения романа профессуре Еврейского университета, организовав их тут же на квартире своей дочери в иерусалимских Катамонах. Роман—Мартиролог был прочитан вечерами 1994-1996 гг. Читался автором, — по требованию слушателей, — по 4–6 часов кряду без перерывов… Затем он читал его в том же режиме аудитории «Собрания книголюбов» города Маале Адуммим в 1997–1999 гг. В том и другом случае слушатели высоко оценили роман. Рассказ же в нём о каннибальской деятельности «героини» его, вопросов в той и другой аудиториях не вызвал: многие всё о рассказанном и о ней знали, всем всё было ясно.

В среду 12 августа 2001 года, в кампусе Еврейского университета на Скопусе (на Библейской Масличной горе), состоялось Специальное заседание ХIII Всемирного конгресса иудаизма, посвящённое ИМЕННО памяти деятелей Еврейского антифашистского комитета (ЕАК), расстрелянного в тот же день в августе 1952 года. По настоянию Иерусалимского Мемориала (Арье Бергер) и по просьбе депутата Кнессета (Парламента), Юрия Штерна, — вслед за вступительной (поминальной) речью этого популярнейшего русскоязычного парламентария, — слово было предоставлено автору. В сорокаминутном выступлении он пересказал разделы Мартиролога, повествующие о преступлении будущего члена поминаемого ЕАК — «учёной тёти Лины Штерн».