Владислав Романов - Смерть во спасение

Наместник шаха уже изобразил сладкую улыбку на белом рыхлом лице, приготовившись вручить ключ от городских ворот, но Чингисхан ловко бросил аркан, не останавливаясь, по-хамски вырвал его из пухлых рук эмира и, даже не взглянув на него, въехал на коне в пустую мечеть, с презрением оглядывая её дорогое убранство.

«Они придумали себе богов и божков, создают в честь них храмы, отливают из золота их статуи, усердно молятся им, каждый считая своего Бога самым лучшим и самым мудрым, надеясь, что тот им поможет в час опасности. Ну где же ты, Аллах, приди и помоги рабам твоим, твоему разлюбезному хорезмшаху, его глупому эмиру, все они ныне в тебе нуждаются, приди, и я сражусь с тобой!» — затаив дыхание, прошептал про себя Темучин.

Но ни слабого отзвука, ни шороха, ни потаённого знака в ответ.

— Ну приди же! — требовательно выговорил вслух Чингисхан.

И снова тишина. Лишь толстый шмель, нечаянно залетевший в мечеть, с громким жужжанием носился меж колонн под высокими сводами. Хан проследил за его кругами и легко сбил кнутом на лету. Шмель упал на пол, и, тронув повод, Темучин заставил своего конька растоптать жужжащую тварь.

Темучин увидел огромную книгу, раскрытую посредине, испещрённую непонятными крючками и точками. В обложке из хорошей тонкой кожи с золотыми застёжками, книга лежала на укрытой бархатом подставке. Через мгновение властитель догадался, что это и есть та священная книга Аллаха, которую мусульмане называют Коран и где прописаны все великие истины. Темучин помедлил, толкнул ногой подставку, и книга с грохотом упала на пол. Он заставил своего конька копытом наступить на открытую страницу и лишь после этого, удовлетворённый, повернул назад, решив дальше в город не заезжать. Он стал ему противен.

У входа в мечеть его поджидал Ужеге. Правитель взглянул на слуг, погрузивших последний мешок с золотом на верблюда, и на мгновение прикрыл глаза.

Темник терпеливо ждал приказа властителя, зная, что самому ничего спрашивать не следует.

— Город сжечь, всех жителей умертвить, — помолчав, негромко проговорил Чингисхан.

По лицу темника пробежала пасмурная тень. Повелитель недоумённо взглянул на слугу.

— В городе осталось ещё столько же богатств, мой господин, сколько эмир смог собрать нам за полтора дня... — поклонившись, объяснил тот.

Темник встретился с жёстким, немигающим взглядом правителя, и его острый кадык судорожно дёрнулся.

— Я всё исполню, мой повелитель, всё, как ты сказал!

В словах темника прозвучали страх и растерянность, он пришпорил своего конька и направился к сотникам, его поджидавшим. Послышались его резкие гортанные выкрики, которыми он каждой сотне отдавал свои распоряжения.

Темучин же не спеша двинулся к городским воротам, не обращая внимания на эмира и придворных, уже объятых тревогой. Чингисхан с грустью раздумывал о том, что люди быстро стареют и их приходится менять чаще, чем этого бы хотелось. Вот и век его расторопного Ужеге закончился, ибо он задал совсем ненужный вопрос. Но разве это пустяк? Стоит каждому из его сотников, тысяцких, темников задать по такому вот вопросу, и войска уже нет. Темник, начавший задумываться, уже не темник, а значит, он не в состоянии вести за собой тьму. Ибо что такое думающий воин? Он похож на несчастного, изъеденного проказой изгоя.

Хан выехал из города, железные ворота с тяжёлым скрипом закрылись за ним. Ужеге всё исполнит как положено, без всяких промедлений. Но всё равно жаль его, ибо после этого он умрёт. Они воевали с ним бок о бок семь лет, и Темучин всегда им гордился. Темник, как коршун, налетал на врага, и все уступали его дикой ярости. Но, видимо, запас его сил истощился. Жаль Ужеге.

Самарканд брал сын Чингисхана, Джучи, вместе с двумя его верными цепными псами Чжебе и Субэдеем. Они взяли с города двести тысяч золотых монет, совсем не плохо, умертвили тридцать тысяч жителей, остальных забрали в рабство. Но Джучи, дабы позабавить себя и своих воинов, приказал согнать всех женщин в долину, разделил их на два войска, каждой вручил по кривому мечу и приказал, чтобы они сражались друг с другом. Двадцати сильнейшим будет дарована жизнь.

Самаркандские девы долго не хотели драться, и всё же нашлись среди них несколько кровожадных бабёнок, затеявших невиданную сечу. Больше часа Джучи развлекал себя и свой кошун кровавым бабьим побоищем. Потом ему это надоело, и он приказал всех уничтожить, а город сровнять с землёй. Казалось бы, что из того?