Николай Таратухин - С гитарой по жизни

Прибыл я в Тбилиси вместе с другими (кажется, было человек 15) футболистами. Привезли нас на тренировочную базу сборной Закавказского военного округа. На первой тренировке, тренер, построив нас, критически оглядев пополнение, спросил у меня: «А ты куда со своим ростом? Мне нужны не такие… Поиграешь пока в дубле». И отправил меня за ворота подавать мячи тренирующимся в поле. Я как-то даже не обиделся. Я здесь оказался самым маленьким — мой рост был всего 164 сантиметра. Но я так соскучился по футболу, что первый же мяч, прилетевший ко мне после удара какого-то мазилы, обработал довольно оригинальным способом и, вместо того, чтобы отправить его в поле, погнал по левому краю к противоположным воротам. Не знаю скольких человек обыграл, но, когда достиг штрафной площадки, смачно приложился по мячу мимо выбежавшего мне навстречу вратаря. Так я стал левым крайним нападающим сборной ЗакВО. Тренер, а это был какой-то известный грузинский футболист (фамилию я не помню), прививал нам основы коллективной игры, развивал наше футбольное тактическое мышление.

«Футбол игра коллективная. Какой бы не был ты «технарь», но, если ты не понимаешь действия своих партнеров, не играешь без мяча, стараясь занять наиболее благоприятную позицию», — говорил он, — ты еще не футболист».

— Твоя задача, — учил он меня, — оттянуть на себя центральных защитников и сделать прострел в штрафную.

Всем его наставлениям я старался следовать неукоснительно и, видимо, моя игра устраивала тренера. Я на поле часто принимал нестандартные решения, пытаясь прорваться сквозь плотную защиту. Часто мне это удавалось, но я всегда старался отдать пас партнеру, если тот был в более выгодной позиции. Команда ЗакВо дошла до финала Кубка СССР среди военных округов, где уступила Московскому военному округу.

Получил челюстно-лицевую травму, но не в игре, а на тренировке. Месяц пролежал в госпитале. Это самые неприятные воспоминания и писать об этом мне не хочется. Но все закончилось выздоровлением. Врачебная комиссия признала меня годным к службе без физических нагрузок. Полковник медицинской службы, пожилая женщина, перед этим заговорила со мной.

— По характеру вашей травмы, мы вас комиссуем. Поезжайте домой, доучитесь. Подлечитесь, а когда окрепнете, то после комиссии вас призовут вновь.

— Товарищ полковник, — взмолился я, — дома меня никто не ожидает. Если можно, определите меня в нестроевую часть.

Так я попал в авиацию и стал обучаться на оператора радара в столице Грузии — Тбилиси.

Командир нашей учебной роты был большим любителем оперы и весь срок нашего пребывания в учебной части, приобщал курсантов к высокому искусству. У него были связи с администрацией театра, и он использовал возможность бесплатно водить солдат на спектакли. Два раза в неделю собирал всех желающих, и мы строем шли в оперный театр имени Палиашвили на последний ярус. Акустика в этом театре просто изумительная, слышимость была такой, что даже тишайшее пианиссимо артистов было слышно все до последнего слова. Многие из нас, в том числе и я, впервые узнали, что такое опера. За этот период я прослушал почти весь репертуар театра, продолжая играть на гитаре. Как лучший оператор курса я был направлен на очень ответственный участок — в Ленинакан, находящийся в шести километрах от границы с Турцией. Конечно, сразу стал активным участником художественной самодеятельности части. Мою сольную игру заметили другие любители музыки. У нас образовалось трио: гитара, балалайка и мандолина. Два офицера и я. Играли классику и вариации на русские народные песни. В 1957 году Армения готовилась к Московскому фестивалю, и нас выдвинули на смотр в Ереван от Ленинакана. Вот там-то я познакомился с Евгением Ларичевым.

Наше трио прошло в финал смотра, где мы играли «Чардаш» Монти и вариации на русскую народную песню «Во саду ли, во городе». В Москву нас не пропустили. Мы не учли самую малость — фестиваль-то армянский! Тематику надо было брать соответствующую. Хотя бы «Танец с саблями» Хачатуряна. Промашка вышла… Получили грамоту. Офицеры мои на радостях где-то загуляли, а я оказался предоставленным самому себе. Пошел прогуляться по городу. Красивый, много зелени, парки и скверы. В одном из скверов увидел толпу народа и услышал милые сердцу звуки гитары. Смотрю: сидит солдатик, гитара на правом бедре и так небрежно виртуозит что-то испанское. Больная челюсть у меня, как говорится, «отвисла».